«Мы должны преодолеть состояние решения проблем. Надо искать смыслы»: Игорь Сафронов о хакатоне в Сколково, важности философии и дизайне в посткапиталистическом мире.

Учась в Московском авиационном институте,  Игорь Сафронов ездил работать в библиотеку института технической эстетики ВНИИТЭ на ВДНХ. В те годы она получала всю мировую периодику по дизайну и молодой инженер изучал иностранный опыт и зарисовывал впечатлявшие работы. После института Сафронов принимал участие в проектировании и испытаниях беспилотного «Бурана», затем открыл свою компанию «Биоинъектор». Она производила сейфы. Команда из инженера и двух архитекторов сделала продукт столь высококачественным, что наладила поставки в Европу, получила патенты и серьезный статус на мировом рынке. В 55 лет бизнесмен продал активы и уехал в Лондон, поступил в магистратуру в области искусства и науки, а, вернувшись в Россию, начал преподавать в Институте бизнеса и дизайна.

Ваше профессионально кредо — циркулярный дизайн и идея многократного цикла использования продукта. Скоро мы к этому придем?

Человечество бездарно проматывает ресурсы. Сегодня общество проходит через исторический момент умирания линейной экономики, определявшей модель мироустройства несколько веков. Благодаря цифровой революции и компьютеризации мы вступили в эру нелинейных систем, в которых задействован человек и которые представляют собой организованную сложность, исходящую из индивидуальности каждого. Бизнес «как обычно» не работает больше, доступ к деньгам все время сокращается, «покупательский капитализм» утрачивает свою универсальность.

Одной из ключевых идей циркулярной экономики является бизнес-модель, в которой производитель обеспечивает пожизненный сервис — вы не продаете свой продукт, он остается вашим — вы отвечаете за его обновление, поддержание его в хорошем состоянии, но каждая такая итерация создает вам маленький ручеек стабильного постоянного дохода, если вы создали большую сеть — это река, которая течет постоянно, вы перестаете испытывать колебания рынка и цен.

Маркетинг — наука мертвая, он не работает. Продукты надо проектировать так, чтобы они служили вечно. Продукт должен быть адаптивным и легко обновляемым — тогда он станет 100% циркулярным продуктом. Перспектива такова, что мир дематериализуется. Ценности через 10-15 лет изменятся настолько, что традиционные материальные вещи станут анахронизмом, жизнь должна перейти в состояние смыслов. Вещевой капитализм должен умереть, если вам что-то нужно, у вас должна быть очень качественная вещь, остальное можно взять в прокат или арендовать. Мы уже живем в арендованном мире, поэтому собственность как понятие будет уходить, На этом значительная часть стартапов основана — съем жилья, аренда авто.

Надо признать, что все это звучит абсолютно верно, но людям по-прежнему хочется новые машины и красивые наряды.

Как только ты покупаешь авто — оно сразу теряет в цене, ты только беднеешь. Во всей технике уже заложен цикл ее старения. В Лондоне  люди не пользуются автомобилями,  дорогое авто — дурной вкус, богатство остается анонимным. Если порш на улице — это русский или индус. Все ездят на велосипедах. Эти тенденции там растут, захватывают все больше умов. Это становится модой, трендом и постепенно картина переворачивается — все становится проще и уходит во внутренний мир, в индивидуальность.

Основная проблема мира — это FMCG, потому что людям постоянно нужно удовлетворять потребность к новому: мы постоянно покупаем вещи, которые нам не нужны, на которые у нас нет денег, чтобы впечатлить людей, которым до этого нет дела. Фешн и мелкая электроника — наиболее большой урон для экономики, они затратны в производстве, они плохо перерабатываются, например одежды у нас хватит на то, чтобы обмотать земной шар несколько раз. Дорогие предметы гардероба всегда можно взять на прокат, а не складировать в шкафу.

Я счастлив сейчас, что отдаю знания студентам, меня даже не интересует зарплата, я рад, что могу работать с молодыми людьми.

Вы уехали учиться в Лондон уже состоявшимся профессионалом — проектировали «Бураны», тридцать лет вели успешный бизнес, получили патенты на свои изобретения. Как все случилось?

В Лондон я поехал в 2010 году после того, как закрыл завод — при моей компании «Биоинъектор» было производство. Если у нас появлялись свободные средства,  мы сразу находили проекты, куда можно было их вложить. Мы жили в этом — денег между акционерами не делили. Везде был живой труд и высокая квалификация, технологии достаточно трудоемкие и долгое время не было автоматизированного оборудования. Я, как генеральный директор, получал зарплату наравне с лучшим рабочим, у него выработка, а у меня — ответственность, оба зарабатывали 600 долларов в 90-е годы. У нас был серийный стабильный балласт — мы делали сейфы, чтобы плыть под килем, а для удовольствия мы занимались архитектурным дизайном.

В какой-то момент я увлекся бережливым производством —  ресайклинг, полный цикл и экономия ресурсов. Россия — страна, сложно воспринимающая такие идеи, я выбрал лондонский Royal College of Art. Здание 60-х годов времен The Beatles, кафе под стенами Альберт-холла, окна рабочих мастерских выходили на Гайд-парк,  я все время себя щипал, чтобы знать, что это правда. К концу второго года в Лондоне я уже стал членом Ellen MacArthur Foundation — фонда циркулярной экономики.

Мой выпускной проект был — zero emmition house — дом с нулевым выбросом. Я спроектировал дом в форме яйца — бетонная оболочка, погруженная в землю, верх срезал и сделал витраж в стиле Фостера из треугольной сетки. Получилось 4 этажа, общая площадь — 260 метров. Этаж минус 1 — спальные семейные зоны, куда свет попадает через светопроводящие полы. Верхний этаж — кабинет или спальня под звездами, потому что верхушка вся стеклянная. И технология строительства автоматизирована, я отрицал в этом проекте существенность фасада, какой-то его исключительности. Архитектура — это пижонство, в моем проекте не было задачи отражать исключительность заказчика и архитектора.  Когда внутри дом позволяет массу трансформаций, у него может быть любое назначение  - от мастерских до магазина. Тепло земли в самое неблагоприятное время +12 градусов. Человек никогда не замерзнет этом доме на минус первом этаже, ни в жарком, ни в холодном климате, а потребление тепла у такого дома в 4 раза меньше, чем у обычного дома. Мне поставили отлично за этот проект — у меня диплом магистра наук, я участвовал в двух выставках, но в России пока не с кем о нем разговаривать.

Как вы организуете процесс проведения хакатона в Сколково?

Хакатон в Сколково — уникальная возможность повлиять на судьбу инновационных продуктов, сформулировать их дизайн таким образом, что эти продукты будут соответствовать ключевым критериям нарождающейся нелинейной, циркулярной экономики, при этом не утрачивая своих тактических преимуществ в традиционных условиях рынка. Постановка задачи таким образом — серьезный вызов для проектировщиков-участников хакатона.

Был такой философ Михаил Бахтин,  ему принадлежит цитата: «Два голоса нужны для жизни, для существования». Американцы цитировали Бахтина, исследуя поведение людей в проектной деятельности. Эта мысль меня зажгла, она стала ключевой — человек не должен слушать только себя. Любое проектирование, процесс, даже отношения – два голоса создают оптимальность. Законы проектирования построены на интеракции между людьми и только в этом пространстве происходит создание нового.

Моя задача в рамках хакатона - организация  мозгового штурма и ведение общего вектора. Трех дней в Сколково на это может быть недостаточно, возможно мы получим незавершенный результат, но он зажжет воображение и даст стимул закончить начатое либо в рамках стартапа, который ставил задачу, либо самостоятельно с этой же командой.

Какие техники вы бы посоветовали, чтобы выдавать идеи второго порядка, а не первого?

В инженерном проектировании существует около 70 методик поиска решений. На первом месте — наши русские методики, типа ТРИЗа, — они самые эффективные. Я бы очень хотел к этому приблизиться — получить большую практику, пока у меня только производственная, но все они предполагают серьезные временные затраты.  Все они носят рекомендательный характер, в них нет однозначного совершенства — все, что связано с человеческим интеллектом — сложно. Часто работает ситуативный менеджмент, здесь важны настройки резонирующей среды, в которой происходит взаимодействие и рождаются идеи.

Вторая технология — это морфологический анализ, я сейчас сам развиваю свою технологию. Это трудоемкий процесс, растягивается обычно на несколько суток. В упрощенном виде я работаю по этой схеме со студентами. Мы строим морфологическое поле, где есть вертикаль и горизонталь — мы описываем подсистемы и возможное поведение подсистем. Потом делаем перекрестный анализ — смотрим, что произойдет, если одно соединить с другим. Принцип показывает себя хорошо, когда нелепые сочетания начинают рассматриваться вместе, то получаются новые свойства — вот на этом стыке несуразностей возникают идеи.

Пройдя школу бизнеса, я получаю удовольствие от общения с коллегами, хоть я сам изобретатель, но я очень люблю идеи других, когда я слышу интересную мысль — я ее сразу поднимаю на поверхность, у меня нет такого, что вот это мое, я себя за это уважаю и люблю сотрудничество. Ценю, когда люди дают идеи. В Лондоне я почувствовал, что такое западный индивидуализм — вы работаете в группе, а каждый тянет свое — это тяжело. В России народ по ментальности по культуре очень стирает себя в коллективе, это идет из древности — у нас общая культура с Китаем в этом смысле. У нас исторически с рождения человек был защищен людьми вокруг — племенем, то есть, чтобы с вами не произошло, есть степень защиты, которая дает оптимизм в жизни, у вас может не быть денег и недвижимости, но вы себя нормально чувствуете, потому что вы знаете, что вас никто не бросит — вы можете всегда обратиться и вам помогут. И мы более склонны работать в коллективе.

У вас есть собственная формула идеального рабочего процесса для дизайнера?

Есть три стадии проектирования — замысел, поиск идей и исполнение. Замысел в современном мире подменен проблемой. Как только появляется проблема, тогда ее кто-то берется решать и за это платят деньги, а вот чтобы работал чистый замысел— такого нет. Есть классический пример — британский инженер XIХ века Марк Изамбар Брюнель и его проект Западной железной дороги в Англии. Брюнель пожелал, чтобы пассажиры в поезде плыли над ландшафтами, для этого пришлось построить мосты, виадуки и тоннели, чтобы избежать уклонов — это обошлось гораздо дороже, но именно это и определило успех, за который люди стали платить деньги. Кто-то спроектировал их опыт, создал для них роскошь. Эта область — поиск замысла — сегодня брошена человечеством, никто не ищет смыслов — все работают со стереотипами.

Идеализм Платона говорит о том, что мыслимое — бесконечно для человеческого сознания, а материальное — это его слабое отражение. Тот материальный мир, в котором мы живем — это слабое отражение нашего сознания. И задача — искать пути, раскрывать сознание, тогда мы симметрично начнем отказываться от материального. В дизайне должен присутствовать контент, иначе это не дизайн, а декорация. И контенту нужно посвятить 90% времени работы. Многие дизайнеры находятся в материальном мире, не могут преодолеть доплатоновский уровень. При проектировании для них существенными становятся критерии какой-то спонтанности, эмоций, wow-факторов, но это не имеет отношения к смыслам — это все на уровне ощущений и необходимости, в конечном итоге, продать новизну ради новизны.

Чтобы изменить суть, что нужно сделать? Какой опыт аккумулировать, чтобы стать успешным промдизайнером и делать разумные вещи?

Первое, надо любить простой народ — как бы это старомодно не звучало. Советскому художнику Гелию Коржеву принадлежит  фраза: «Если вы не живете интересами своего народа, то вам нечего сказать». Именно поэтому в дизайне так много пустоты.

Второе — надо изучать философию идеализма. Это то, что в нас живет, но спрятано. Когда мы заигрываемся с материализмом, законы идеализма начинают подниматься в нас и мы приступаем к наведению порядка. Это случалось много раз за время человеческой истории. Сейчас мы находимся именно в этом состоянии, поэтому люди очень увлекаются религией, йогой, но надо на самом деле надо читать философию. Я начал еще в университете, увлекался Просвещением, романтиками, Шеллингом, мою жизненную позицию определил категорический императив Канта. Сегодня надо обязательно читать Платона, чтобы подняться над материальным и раскрыть в себе дух, а не подобострастие.

И третье — нужно работать руками. Покупать инструмент, делать прототипы, заставить себя получать от этого удовольствие, потому что когда человек работает руками — у него работает мышечное сознание, креативное сознание, абстрактное мышление. Все лучшие качества его становятся включенными. Это уникальное состояние. Между проектом на бумаге и проектом сделанным лежит «Долина смерти», есть такое выражение у профессионалов. Когда вы вступаете на путь реализации, то вам надо в эту долину идти, потому что продукт — за ней, а в ней — некомпетентные люди и ваша затея может превратиться в кромешный ад, пока вы пройдете все этапы. Так вот надо быть самодостаточным, уметь сделать все самому — я сам такое практикую и знаю, что это возможно.

Российские продукты станут конкурентоспособными?

Мы должны преодолеть состояние решения проблем. Надо искать смыслы. В книге «Дао Toyota» есть замечательное правило: когда вы сталкиваетесь с проблемой, то надо пять раз задать вопрос «почему?» Первый ответ — самый поверхностный, а вот пятый приведет в откровеннию. Это потрясающая техника. Это называется “The real why”. Чаще всего конечный ответ не имеет внешнего сходства с проблемой, которая проявилась, но если вы его устраняете, то ваша проблема никогда больше не повторится. Если нет — она будет возникать снова.

Россия отстает в вещах, которые ничего не определяют. И мы начинаем идти вперед в главных смыслах жизни, возвращаясь к себе и осознавая себя. Я ценю то положительное, что было в советском времени — я помню себя, когда Гагарин полетел в космос, но и то, что сейчас происходит с миром — интересный исторических период, в котором нам повезло жить и работать.  

Защита работ хакатона в рамках проекта «Дни промышленного дизайна в Сколково» - 29 июня, 18.00.

Еще по теме:

Промодизайнеры

Yaratam: как архитектор Петр Сафиуллин меняет в Казани представление о современной мебели.

Новый архитектурный знак у Белой дачи

Образование

«Лаборатория преобразований: архитектурный объект как катализатор городских изменений».

Летние архитектурные мастерские «НАВОДНЕНИЕ».

Оставить комментарий