Телеграмм

Глобальная проблема городского масштаба: Тель-Авив против Яффы

Шарон Ротбард, израильский архитектор и писатель, приехал в Москву по приглашению проекта «Эшколот» с серией лекций, презентующих его книгу «Белый город, черный город», которая будет издана в русском переводе до конца 2016 года. В ней рассказывается об истории сосуществования признанного мировым сообществом «Белым городом», названного так в честь обильной застройки в стиле Баухаус, являющегося столицей Тель-Авива и лишенной шансов на самостоятельное развитие, по аналогии получившей название «Черного города», в лучшем случае считающейся музеем под открытым небом Яффой. Они, тесно соприкасающиеся один с другим, живут кардинально отличающейся жизнью. Ротбард собирает воедино исторические, экономические, социальные противоречия, и в итоге, на примере Тель-Авива и Яффы показывает, что сообщества людей так и не научились договариваться, зато продолжают возводить невидимые и вовсе ненужные стены между собой. ARCHiPEOPLE в разговоре с автором попытался узнать, есть ли решение у этой проблемы.

28.09.2016, 01:33 | Автор: Андрей Кановка

В книге вы рассматриваете отдельный случай модели развития городов, встречающейся в большинстве стран мира. Крупные города, центры агломераций полностью затмевают города-спутники, выкачивают из них материальные и людские ресурсы. Думали ли вы об этой распространенной проблеме, когда писали книгу?

Я всегда в первую очередь анализирую, в чьих руках находится власть, кто решает, что на самом деле будет происходить. Возможность оспорить власть – это один из важных пунктов для анализа, особенно если касаться мегаполисов, как Париж, Берлин или Москва. В моей книге речь идет о споре между Тель-Авивом и его городом-спутником Яффой, между «Белым» и «Черным» городами, между евреями и не-евреями и так далее. Но подобные разделения придумал, конечно, не я, и они встречаются не только в Израиле. Например, в индийском Пондичерри, до сих пор можно понять, где кварталы были построены для европейцев, а где – для коренного населения. Интересно, что Тель-Авив, чей возраст чуть больше 100 лет, похож по устройству именно на колониальный город.

Почему Тель-Авив, который является центром силы, власти до сих пор не «уничтожил» Яффу?

Тель-Авив если не полностью стер с лица земли Яффу, то захватил большую ее часть. Когда в мае 1948 года в ходе войны с арабами в Яффу вошли израильские войска, этот город, считавшийся одним из крупнейших в Палестине, с населением в несколько десятков тысяч человек, был просто пуст. Подавляющее большинство жителей бежало, но их дома не стали разрушать. В это же время в Израиль стали прибывать все новые и новые переселенцы-евреи из Европы, и им надо было где-то жить. Их расселяли в оставленные арабами дома в Хайфе, Иерусалиме и, конечно, в Яффе.

У израильской политики в отношении арабских поселений было всегда два направления: либо их полный снос, как в Менашие, либо вытеснение на периферию, как в Беэр-Шеве, где центром города стал новый район, игнорирующий наличие старого центра. У сионизма, как и у модернистских, кстати, движений, всегда была необходимость в tabula rasa. Посмотрите, на Виллу Савой, построенную Ле Корбюзье. Это идеальный пример архитектурного модернизма – дом посреди совершенно пустой местности. Так и сионисты предпочитали считать, что до них ничего не существовало, что они пришли на ничейные земли. Идеология и эстетика часто идут нога в ногу.

Яффа может быть «энциклопедией руин», в которой сложно разобраться что, кем и когда было разрушено. Так, рассматривая фотографии руин района Менашия, находящегося на границе между «Белым» и «Черным» городами, я всегда думал, что это дело рук военной организации «Эцель». Но оказалось, что разрушение района было спланировано муниципалитетом Тель-Авива. Как мне кажется, для представителей власти было важным наглядно показать разрыв между арабским и еврейским миром.

Один из главных тезисов вашей книги: мы можем изменить город, просто рассказав его историю иначе. Это ли единственный способ вернуть людям Яффу как полноценный город?

Архитекторов и урбанистов учат понимать города через постройки, через их параметры, но для простых людей они определяются суммой их истории и мифов. Я бы сказал, что мне проще рассказывать истории, а точнее, изучать городские культурные слои, чем строить город. Для последнего надо быть мэром или главным архитектором и иметь возможность контролировать бюрократическую систему. При этом обращение к истории места имеет немаловажное значение. Ведь архитектуру Баухауса в «Белом городе» до внесения ее в список Всемирного наследия ЮНЕСКО никто не замечал, здания были в таком состоянии, что их надо было либо обновлять, либо сносить.

А что сказали о книге в администрации Тель-Авива?

В 2011 году в Израиле население протестовало против высоких цен на жилье. Люди выходили на улицы, занимались сквоттингом. По чистому совпадению в это же время я работал с группой урбанистов, разрабатывающих предложения для мастер-плана Тель-Авива. Мы сконцентрировали внимание именно на развитии «Черного города», общались с активистами и простыми жителями, устраивали встречи и издавали петиции. Городской совет поначалу враждебно относился к нашей инициативе, но в итоге представил план, в котором было место нашим идеям и даже ссылкам на мою книгу. Я думал, что теперь все будет хорошо. Но протесты закончились, и все стало как обычно.

Каковы планы муниципалитета Тель-Авива в отношении Яффы?

Разрабатываются проекты джентрификации некоторых ее районов. Мы видим, как граница между «Черным» и «Белым» городами отодвигается, Тель-Авив наступает на Яффу. При этом стоит помнить, что сущность города капризна, она может меняться очень быстро.

Как вы относитесь к джентрификации? В своих лекциях вы говорили, что экономике Яффы не хватает инвестиций. Приход новых застройщиков мог бы изменить ситуацию.

Это противоречивое явление. Города меняются, здания перестраиваются, люди переезжают из одних мест в другие – все это естественно. Когда я поселился в районе Шапира, что граничит с «Черным городом», я заметил, что многие недавно поселившиеся там люди старались реже выходить на улицу. Они боялись быть ограбленными или даже убитыми! Хотя опасаться было чего. Шапира даже был центром притяжения для воров автомобилей: их пригоняли со всего города, разбирали, а кузова сжигали. Но в какой-то момент в район стали переезжать студенты, художники, общественные активисты. Произошла естественная джентрификация без системного вмешательства. Муниципалитет же предлагает более радикальные шаги.

В Шапире я поселился в новом доме, и у меня не было цели заменять собой кого-то. Мне нравилось, что я живу среди выходцев из Бухары, хасидов из Вроцлава, рабочих-мигрантов из Филиппин и Шри-Ланки, беженцев из Африки. Это было очень интересное смешение людей. Я понял, что большинство израильских поселений, от кибуцев до городов, монолитны по своей структуре, однообразны в социальном отношении. В том же «Белом городе» в Тель-Авиве вы можете легко угадать, что первый встречный ест на завтрак, какую газету читает, в какую школу отдал своих детей – вариантов для отгадывания будет не много. Все одинаковы! А в Шапире население более гетерогенно, в нем нет сегрегации по национальному, религиозному или культурному принципу. И это отлично! Я всегда был против разделения людей по какому-либо поводу.

В Израиле, замечу, ситуация осложняется еще и «обратной колонизацией», процессами, связанными с возращением евреев с ранее оккупированных территорий после реализации плана Ариэля Шарона по размежеванию с Палестиной в 2005 году. Это сыграло на руку тем, кто настаивал на выселении всех не-евреев из того же Тель-Авива и превращения его в чисто еврейский город.

Яффа и Тель-Авив подчиняются одному муниципалитету. Полное слияние почти неизбежно. То есть гетерогенное общество «Черного города», которому вы отдаете предпочтение перед гомогенным, исчезнет?

«Белый город» надвигается, дискурс о «Черном городе» переносится на другие поселения, например, на Бат-Ям к югу от Яффы. На то есть политические и экономические причины. Активисты давно призывают вернуть Яффе статус отдельного муниципалитета. Сложность же заключается в том, что в Яффе, в отличие от Тель-Авива, много свободных территорий, это золотая жила. Здесь можно строить и строить. Власти Тель-Авива и застройщики никогда не упустят такую возможность. Я могу бесконечно настаивать на своем видении, но есть мощные силы, которые не позволят моим мечтам осуществиться. Я, конечно, не пострадаю от действий муниципалитета, но многие другие будут задеты, например, арабы или даже еврейские беженцы из Эфиопии.

Должны ли мы жить раздельно или все-таки вместе? И если вместе, то, как друг с другом кооперировать? Эти вопросы становятся все более и более насущными. Ситуацию с «Белым» и «Черным» городами можно экстраполировать на весь мир. Послушайте заявления Дональда Трампа, он хочет выгнать нелегальных иммигрантов из США и еще построить стену на границе с Мексикой. Такая идея «чистки» населения, к сожалению, может работать и в масштабе города, в котором я живу… Но я уверен, что истории, рассказанные мной, могут заставить людей хотя бы задуматься: а стоит ли вообще прогонять тех, кто не похож на тебя, выселять их в другие места, а дома разрушать?

ARCHiPEOPLE благодарит Культурно-образовательный проект «Эшколот» и лично Семена Парижского за помощь в организации интервью.

Фотографии: Николай Бусыгин, «Эшколот».