Анна Муравина и Диана Балашова: дизайнеры интерьера, объединяйтесь!

Формат: во время неспешной беседы героини примеряют свои любимые туфли, рассматривают ковры ручной работы,  рассказывают о себе и делятся сокровенным. 

Участники дискуссии: Анна Муравина, Диана Балашова, Людмила Малкис, Андрей Кановка, Ярослав Мелихов и зрители, восседающие на коврах.

Анна Муравина приезжает на площадку ровно в 18.00 и спустя минуту звонит мне. Наша съемочная группа ускоряется, и уже через короткое время мы оказываемся в гостеприимной галерее Tapis Rouge, где, устроившись на диванах в устланном коврами ручной работы пространстве, и начинаем разговор.

Анна, первый вопрос про время. Справедливо ли я полагаю, что профессионала всегда можно узнать по отношению ко времени?

Отвечу так: я провожу для своих студентов тренинги по психологии общения с заказчиком, которые длятся с десяти утра до семи вечера. Они достаточно жесткие - могу выгнать кого-нибудь или не пустить на занятие за опоздание. Только потому, что для меня этот вопрос очень важен: именно умение «быть вовремя» позволяет кардинально изменить качество предоставляемой заказчику услуги. Не говоря уже о том, что оно же кардинально меняет жизнь.

Был такой период, когда мои сотрудники хронически опаздывали на работу. Я не могла понять, почему это происходит. Потом поняла, что на встречу с заказчиками я приезжаю всегда вовремя, а в офис могу приехать с опозданием, просто забежав куда-нибудь по дороге. Как только я перестала так делать, сразу же и сотрудники перестали застревать в лифтах и попадать в «пробки». Так это работает. Хочешь изменить мир, начни с себя.

Анна, я знаю, что Вы занимаетесь танцами. Как Вам удается, живя за городом и имея плотный рабочий график, серьезно отдаваться этому увлечению?

Я занимаюсь танцами и фитнесом, тренируюсь почти ежедневно. На занятия у меня выделено определенное время, и весь день четко расписан. Поэтому успеваю я везде, так как тщательно планирую свой маршрут, выбирая для поездок то время, когда Москва «едет», а для занятий – то, когда она «стоит» (смеется).

Занятия проходят либо по утрам, либо по вечерам. А работаю я исключительно в рабочее время.

А что Вы танцуете? Елена Теплицкая, например, танцует танго и фламенко.

Фламенко – нет, а все остальное – да. Я начала заниматься латинскими танцами пять лет назад как любитель, потом стала в турнирах участвовать, даже выиграла чемпионат Италии, совершенно случайно года два назад. В категории, когда один партнер – любитель, второй – профессионал. Очень красивый турнир, который проходит в красивом итальянском замке. Вместе с нами танцевали люди самых разных возрастов, включая очень пожилых. Только представьте, они уже еле ходят, но потрясающе двигаются в танце! И так хорошо друг друга поддерживают! Хочется быть в старости такими, как они.

А однажды, я брала урок у одной известной танцовщицы, к которой относилась с большим пиететом. Так вот, первым делом она неожиданно подошла ко мне и спросила: «Вы же Анна Муравина! Это же вы! Я учусь по вашим работам!» Так интересно вышло, что я пришла в танцы из дизайна, а она – наоборот.

А Вы не танцуете фламенко, потому что это танец одиночки, или, как сказала Лена Теплицкая, эгоистки?

Точно могу сказать, что самостоятельным женщинам нужно танцевать в паре, чтобы научиться слушаться партнера, позволять ему вести вас. Очень полезный навык для жизни.

А каким образом танцы так плотно вошли в Вашу и без того активную жизнь?

Мне нужно было себя преодолеть. У меня был тяжелый период после развода. Мне тогда все в себе не нравилось: я сама, мое тело, и надо было что-то делать с этим. Я абсолютно себя не принимала. Сначала я занялась своей головой, потом – телом.

И для меня, например, выйти на турнир – это было (задумывается)… Вы знаете, что мы выходим на турнир в самом нелепом виде? Ты вся в стразах «от и до» (активно жестикулирует), тут купальник, здесь пришита юбка, тоже вся в стразах, вся блестит. Сзади огромная коса, такие же огромные ресницы, желательно с перьями. Волосы залиты лаком, а на теле автозагар, намазанный так густо, что ты пачкаешься. Это жуткий вид! Когда гример в первый раз красил меня, я потребовала, чтобы все это немедленно прекратили. Но суть в том, что иначе бы никто из зрителей и жюри меня не заметил. Ведь на паркете развивается совсем другая история. И очень важно «примагнитить» зрителя, чтобы среди всех прочих он видел только тебя.

Кстати, турниры проходят рано утром. Надо встать в пять утра, а в восемь уже быть на месте. Трясясь и волнуясь, ожидать своего часа, а после, конечно, зажигательно танцевать.

Для меня все это было таким преодолением: выйти в странном виде, когда на тебя все смотрят, и хорошо станцевать – это невероятно сложно. У меня дрожали руки, хотелось выпить какого-нибудь успокоительного, но нельзя, потому что они затормаживают реакции и твои движения теряют остроту и резкость. Когда выходишь в первый раз, боишься жутко, накрывает адреналин, рвет просто в куски. Забавно вспоминать об этом сейчас…  Потом на смену сильным переживаниям приходит привычка, и интерес пропадает. Надо было себя полюбить – я себя полюбила.

А в работе с заказчиком танцы помогают?

Хороший интерьер получается тогда, когда человек делает его в состоянии счастья. Когда ему нравится то, что получается, тогда и остальным это нравится. В это состояние окружающих надо ввести, вовлечь. Когда общаешься со счастливым человеком, сам становишься счастливее.

К нам присоединяется Диана Балашова.

Диана. А кто твой партнер?

Анна. Все танцы я танцую с профессионалами, а танго – со своим другом.

Диана. Я тебе так завидую. Я была на одной вечеринке, и посол Аргентины пригласил меня на танго. А я же не умею танцевать! И он меня таскал-таскал по паркету, потом умучился и бросил, пошел к Барбье (Наталья Барбье - Прим.ред.).

Анна. Ну, потому что она лет десять танцевала танго… Я хочу с тобой обсудить вот что: ты со стройки едешь, а сегодня воскресенье.

Диана. Да, это неправильно. Я даже своим студентам говорю, чтобы на выходных к телефонам не подходили.

Анна. Надо отдыхать. Ладно съемки, это все-таки приятное времяпрепровождение, новые люди, красивые места, мы с тобой красивые. А заказчики, прорабы…

Диана. Сегодня было исключение: я встречалась со своим ключевым клиентом. Иногда я работаю в выходные - заграничная учеба моей дочери дорого обходится (улыбается).

Анна. Я, кстати, заметила, что когда ставишь VIP-клиентам какие-то рамки, то они начинают с твоим временем считаться. Некоторые думают, что дизайнер - один из обслуживающего персонала. И можно вести себя как угодно, к примеру, даже не доплатить кому-нибудь из подрядчиков!

Раздается вопрос из зала: «Как вы потом налаживаете отношения со своими подрядчиками?»

Диана. Как мы отвечаем за тех, кому недоплатили? Своим подрядчикам мы гарантируем следующие хорошие заказы. Это все, что мы можем сделать. А с не оплатившими работу клиентами мы больше не работаем. Надо, чтобы дизайнерское сообщество знало о таких.

А есть что-нибудь вроде «черных списков» недобросовестных клиентов? 

Анна. Их можно составлять только при наличии некого объединения. Потому что кроме недобросовестных заказчиков есть еще много красивых девушек, которые называют себя дизайнерами интерьера. Они получают заказы, получают деньги. А потом оказывается, что они не в состоянии выполнить работу, так как отсутствует необходимая квалификация. А иногда и вовсе исчезают в неизвестном направлении, прихватив деньги заказчика и сделав кучу предоплат за мебель и аксессуары, которые по размеру никуда не проходят. Таких историй достаточно много. Заказчики приходят к нам с Дианой и просят их спасти! Приходится все исправлять.

Существует ли сертификация дизайнеров интерьера?

Анна. Мы со школой «Детали» и ее директором Татьяной Роговой создали «Объединение дизайнеров интерьеров» – ОДИ. Я стала его исполнительным директором два месяца назад. Что мы уже сделали? Расширили прием, написали правила приема не только для дизайнеров, но и для поставщиков. Поставщик гарантирует нам специальные цены, а мы гарантируем, что дизайнеры придут именно к нему, потому что он никого не подведет, не всучит дешевую подделку, поставит все вовремя, окажет сопутствующий сервис и предоставит гарантии. Люди в нашем объединении – настоящие дизайнеры. Нравится их работа или нет – дело вкуса. Они просто практикующие специалисты.

В ОДИ можно вступить при наличии необходимой квалификации, портфолио, рекомендаций и прочего.

Получается, что все друг друга кидают. Девушки-дизайнеры - заказчиков, а заказчики – их.

Анна. Чтобы этого не было, должна быть юридическая база для заключения договорных отношений. Юристы должны сделать типовой договор или подборку договоров на разные случаи. И еще надо внести нашу профессию в единый государственный реестр, потому что для государства мы не существуем. Кстати, услуги юристов стоят космических денег, нанять их можно только тогда, когда членские взносы будут покрывать данные расходы. Опять же, организации проще договариваться о юридической поддержке своих членов и выступать гарантом во всех спорных и даже судебных случаях. Которые в последнее время далеко не редкость.

То есть нужен юрист, который разбирается в авторском праве?

Диана. Здесь речь не про авторское право, а про оказание услуг, про договор на сервис. В регионах дизайнеры меня часто спрашивают, как я получаю последний платеж. Я говорю, что дизайнеры интерьера всего мира работают по предоплате, каждый этап предоплачивается. Все удивляются этому.

Анна. Еще одна безумная тема про дизайнерские проценты. Все знают, что они существуют. Это не «откат» у чиновников. Все знают, что есть разница между оптовой и розничной ценой, между ценой для дизайнера и для заказчика. В Англии дизайнер получает до сорока процентов. Но ты имеешь право на этот заработок только если действительно работаешь дизайнером, то есть состоишь  в профессиональном объединении и платишь налоги. У нас же заказчик подчас считает, что дизайнер его обворовывает. Однажды моя заказчица даже назвалась в мебельном салоне моим именем, чтобы получить проценты. Она сделал это не из-за жадности, а потому что не хотела быть обворованной! Многие просто не понимают, что это часть заработка. Дизайнер занимается подбором материалов, расстановкой мебели и аксессуаров, специфицирует заказ, выясняет наличие, консультирует менеджеров в салоне и клиента, предостерегает от ошибок при подборе. Это большая менеджерская работа, и она должна оплачиваться.

Да, но право на эти проценты надо обосновать. Надо доказать, что ты хорошо знаешь некий продукт, отвечаешь за его качество, работаешь как дилер.

Диана. Это не про дилерство. У нас сложилось мнение, что дизайнер – это такая воздушная девушка, которая зарабатывает своим творчеством. На самом деле, дизайнер зарабатывает на продажах. Для этого ему не надо досконально знать продукт. Это как у риелторов. Во всем мире эта система работает, у нас она не работает, потому что нет шоу-румов для дизайнеров, приходится работать через розничные сети.

Анна. Еще из-за того, что поставщик дает скидку на всех в размере двадцати процентов - делите, как хотите. Потом приходит заказчик и начинает прессовать.

Диана. Или приходит представитель заказчика и выпрашивает эти 20 % себе.

Анна. В условиях цивилизованного рынка такого нет, ведь все прописано юридически, так работают лучшие профессионалы. Доход дизайнера состоит из оплаты за проект, денег со всей мебели – можно либо процентами, либо фиксированной суммой - и авторского надзора. Сейчас же тебя берут как творческую единицу сделать проект, а потом находится «муж сестры», который поставляет всю мебель.

Диана. «Муж сестры» поставит мебель, но ты должен предварительно пойти к своему мебельщику с артикулами, чтобы тот потратил свое время, сделал все спецификации, ты должен за спецификации отвечать. Но ты не можешь отвечать за работу «мужа сестры». Репутация в таких случаях теряется.

Анна. Ты потом приходишь в уважаемый салон, а они спрашивает: «Зачем вы сюда ходите? Берете каталоги и ничего не покупаете». И ответить им нечего. Это история, которую можно решить только объединившись.

Какие для этого могут использоваться инструменты?

Диана. В остальном мире существуют отдельно розничная сеть и отдельно шоу-румы для дизайнеров, которые не работают с конечным клиентом. Это самый правильный путь.

Анна. Поставщики могут давать клиентам какие угодно скидки, но процент дизайнера должен быть прописан в договоре твердо.

Диана. Деньги за каждый предмет должны перечисляться на счет дизайнера, уже дизайнер расплачивается с поставщиками, он же отвечает за качество, платит налоги с агентской комиссии. Дизайнер комплектует объекты на 100 % самостоятельно. В Москве лучше всего так получается работать с «Кадо». Никакую скидку у них не получишь, если не принесешь учредительные документы своей студии.

Главное, что они выстроили строгую систему и умеют придерживаться установленных правил.

Анна. Много проблем еще есть. Мы юридически плохо защищены. Есть закон о защите прав потребителя. Если ты уже сделал интерьер, то на основе этого закона заказчик может легко получить какую-то компенсацию, просто желая сократить свои расходы. Сплошь и рядом подобные судебные дела. Ведь договоры можно толковать по-разному.

Диана. Вот есть договор на продажу ковра, например. Передача его заказчику должна подкрепляться актом приема-передачи. Вы должны его передать заказчику, получить подпись. Только в этом случае работа по договору будет выполнена, и с вас не потребуют еще один ковер. Фотография ковра в интерьере не будет доказательством для арбитражного суда, а только акт, который никто и никогда не подписывает.

Анна. Нужен отдельный юрист, который будет отслеживать все нюансы, рассматривать каждый договор индивидуально. А сейчас мы пишем договора просто «на коленке».

Диана. Все началось в 90-е, когда прорабы привели дизайнеров на объекты. Мы из художников, филологов, архитекторов переучивались в дизайнеров на ходу. И с тех пор у нас система оценки труда дизайнера измеряется квадратными метрами, как нигде в мире. Квадратные метры не имеют отношения к трудоемкости процесса.

Анна. Везде почасовая оплата труда.

Диана. Заказчики не хотят отказываться от такой системы, потому что им кажется, что она позволяет сравнивать работу разных дизайнеров. Но это не так! Потому что кто-то просто сделает проект, кто-то проследит за качеством мебели, кто-то еще сделает 3D-планировки – цена в разных случаях отличается в разы.

Должна быть обязательная сертификация, которая бы регулировала эти различия и исключала посторонних «девочек-дизайнеров».

Анна. Девочки могут быть очень талантливыми, просто есть определенная система работы.

Диана. Разница не в квалификации, а в том, что система оплаты неправильная.

Анна. Сейчас при оценке работы неважно у кого и какой опыт: ведь кто-то делает в профессии первые шаги. Мы даем консультации тем, кто самостоятельно хочет отремонтировать квартиру: люди получают информацию и платят за время. Мы начали подобную практику лет десять назад, очень довольны результатом. Опытный «дорогой» дизайнер вполне может за несколько часов общения с клиентом решить самые важные вопросы по проекту и направить его в нужное русло.

Может вам сделать консультационный центр? Ведь не каждый может заплатить за всю работу дизайнера.

Диана. И не каждый хочет, чтобы у него над душой стояли.

Анна. У нас, вообще, каждый придумывает правила для себя.

Из-за того что никто не придерживается общих правил и действует в своих собственных сиюминутных интересах, и происходит сумятица. Многие дизайнеры полагают, что лучше заработать хоть что-нибудь, чем потерять заказчика. Отсутствует этика в профессии. Которая, допустим, существует у лондонских дизайнеров.

Анна. Там без бумаг ничего нельзя сделать. Мы делали квартиру в Лондоне. Целый год ждали разрешение просто на все: на перенос розетки, на замену пола, на временное неиспользование камина и так далее. Кстати, после работы в Лондоне я так люблю российских строителей, просто обожаю! (смеется). Или в Испании я сидела и думала: «мне бы хотя бы двух таджиков, мы бы за месяц все сделали». Это не национальный вопрос, но испанцы все время уходят на сиесту, а англичане шпатлюют только часть стен, потому что полностью, по их мнению, стены никто не шпатлюет. Все думают, что иностранцы лучше наших. Хотя мы ведь даже на стадии проектов выкладываемся, а они просто рисуют скетчи на промокашках.

Диана. С другой стороны, именно у англичан я позаимствовала приложение к договорам, в котором все расписано: и про фотосъемку, и про авторские права, и про отказ от судебных решений.

В итоге, что необходимо сделать в первую очередь?

Анна. Нужен единый договор, рекомендованный всем членам объединения. Многие этого хотят, все интерьерные журналы готовы инициативу поддержать. Надо только нанять юриста, у которого был успешный опыт работы в нашей сфере.

Анна. Кстати, иностранные поставщики, слушая наши разговоры, тоже хотят вступить объединение. Они понимают для чего это нужно, а наши – нет.

Ярослав  Мелихов. У поставщиков тоже проблем хватает. Хочется, чтобы люди понимали, что они отдают большие деньги не потому, что у нас неадекватное ценообразование, а потому что то, что мы предлагаем действительно стоящий продукт. Рынок забит подделками. Хочется, чтобы дизайнеры, работая с нами, подтверждали для клиентов не только свою компетентность, но и качество товаров и услуг.

Диана. Про фальшивки интересная тема. Где проходит грань, что сумки фальшивые носить нельзя, а фальшивые ковры и мебель покупать можно?

Ярослав Мелихов. Дело даже не в том, что нельзя фальшивку покупать, а в том, что фальшивка, которая стоит пять копеек – это одна история, а фальшивка, которая стоит  примерно сопоставимо с оригиналом – это грабеж покупателя, который переплачивает колоссальные деньги за то, что через год рассыплется.

Анна. И в интерьере она будет выглядеть совершенно иначе, чем оригинал. Это тоже надо понимать.

Девушки, давайте про мужчин поговорим. Почему среди дизайнеров-декораторов их мало?

Анна. А вы знаете, 80 % мужчин плохо различают оттенки цветов. Это такая естественная физиологическая особенность. Много мужчин-архитекторов, и их дизайн хорошо видно – все в одном цвете. Зато женщин-архитекторов меньше.

Все меняется, в МАрхИ сейчас одни девчонки учатся.

Анна. Но МАрхИ официально признан неэффективным вузом, и после него мало кто идет в архитекторы. Мне кажется, что эпоха феминизма подошла к концу, и надо честно признаться, что есть мужское и женское. Мужчине свойственно пространство организовывать, а женщине – его наполнять. Так и получается: мужчина – архитектор, женщина – декоратор.

Диана. Декоратор любит вещи, их форму, историю, фактуру. Это женская стезя.

Как вы выбираете заказчиков, как вы находите именно своих?

Диана. Дизайнеры интерьеров очень внимательные люди и замечают все. Как заказчик говорит, как он оделся, как видит процесс – надо это все увидеть, дать ему раскрыться.

Анна. В целом, это как обычно между людьми бывает. Первая встреча решает все. Это взаимный процесс. Дизайнера тоже по симпатичности выбирают.

Вопрос из зала: Если желания заказчика расходятся с вашими вкусовыми принципами то, как вы поступаете?

Диана. Надо ориентироваться на вкусы заказчика, но при этом делать все так профессионально, чтобы не было стыдно. Работа дизайнера – это услуга, сервис, а не творчество. Можно добавить что-то свое, но основная часть должна быть по мерке заказчика, чтобы он был счастлив. В любом случае можно найти какой-то островок во вкусах клиента, за который можно зацепиться.

Анна. Если заказчик приходит именно к вам, значит, ваши работы ему близки. Но дизайнеру надо не самовыражаться, а выразить личность заказчика через интерьер. Если заказчик будет настаивать на чем-то безвкусном и неуместном, нужно уметь объяснить, почему именно эта люстра, почему такого размера, почему она сюда подходит, а другие нет и т.д. Аргумент «я так вижу» не работает здесь. Хотя есть клиенты, которые платят именно за то, чтобы ты сделал выбор за них.

Когда-то к нам пришли люди, которые не могли позволить себе дизайнера, но они очень хотели жить в дизайнерской обстановке. Нас это тронуло, и мы сделали просто космические скидки и принялись обустраивать их небольшую квартирку… Я должна сказать, что нам никто и никогда так не пил кровь, как эти клиенты! Это был потрясающий урок, что нельзя делать ничего в ущерб себе. Второй урок заключался в том, что мы поняли: мало кто готов и материально, и морально платить за дизайн.

Диана. Становится понятно, что ты все правильно сделал только через некоторое время. Ты приехал к заказчику домой кофе попить и обнаружил, что интерьер почти не изменился. А иногда приходишь через две недели, а все уже захламлено.

Анна. Людям иногда все равно, что у них с интерьером, даже если тот сделан профессиональным дизайнером. Они делают его только потому, что это престижно.

Диана. Хотя правила дизайна – это не уголовный кодекс, можно и нарушить.

Вопрос из зала: Ставите ли вы себе целью научить заказчика в будущем разбираться в хитростях интерьера?

Диана. Воспитание заказчика от нас не требуется. Это было бы излишним.

Хороший дизайн способен изменить жизнь?

Диана. У нас заказывают не просто интерьер. Люди хотят именно красивой и счастливой жизни, больше положительных эмоций.

Анна. Люди платят за счастье, а не за интерьер.

Фотограф: Андрей Сорокин

Еще на тему: разговор с дизайнером Еленой Теплицкой

Благодарим за помощь в организации фотосъемки

галерею TAPIS ROUGE, ковры ручной работы.

Москва, Саввинская наб., д. 23, стр. 1

страничка в facebook

Еще по теме:

Галерея Tapis Rouge: проект «Туфли»

Переустройство города по Елене Теплицкой: «Начинаем с фасадов - потом идем дальше»

Татьяна Рогова о смелости, любви и служении

Дизайнеры интерьеров

Конференция «Офис.СПб»: мифология офиса

Марина Путиловская в Петербурге

Андрей Кановка

Архитектурное бюро Form.

Оставить комментарий