Сохранять, воссоздавать, развивать: Анна Медлева о будущем ВДНХ

Анна, расскажите, каким образом осуществляется эта процедура – выбор главного архитектора для одной из самых значимых и активно развивающихся территорий Москвы? Что, по Вашему мнению, побудило сделать выбор в пользу Вашей кандидатуры?

С процедурой я не знакома, а потому специально ничего не предпринимала для того, чтобы занять эту должность. Занималась собственной практикой, работала, так как привыкла, так как считала нужным. Это вопрос совести и чести… В мае раздался звонок от руководства ВДНХ с предложением пройти собеседование. Я направила своё резюме, а дальше меня пригласили на встречу. И началась целая череда собеседований… после того как я прошла четыре из них с руководителями различного уровня, мне снова позвонили и сказали: «Вы не могли бы преступить к работе завтра?» Я ответила, что завтра, к сожалению, нет, но с понедельника, пожалуй, да. Был вторник.

Очень динамично, я удивлён такой стремительностью принятия подобных решений.

Стремительности не было, вопрос решался в течение четырех месяцев. Первый звонок раздался в мае, к работе я приступила 23 сентября. Переговоры  то затихали, то вдруг возобновлялись, чтобы снова затихнуть. Для себя решила, что если это не моя история, то и бесполезно что-либо предпринимать, а если судьба, если мне суждено работать с ВДНХ, то все случится. Предпринимай я что-либо или нет - процесс шел независимо от меня. 

Для Вас это профессиональный вызов: ВДНХ - очень большой объект со сложной историей и довольно обширными задачами, которые лежат в абсолютно разных плоскостях. Как Вы оцениваете фронт работ, какие цели ставите перед собой?

ВДНХ – сложная территория, очень большая, более 230 га только самой выставки, плюс к нам сейчас присоединился парк Останкино, всё вместе - это порядка 540 га. Грандиозная территория как с исторической точки зрения, так и с точки зрения масштаба. Я считаю, что это место является отражением нашей российской истории со всеми её взлётами и падениями. Но, к сожалению, за последнее время падений было гораздо больше. ВДНХ – однозначно многострадальная территория. Когда ходишь по ней, ощущаешь это кожей, и очень хочется ей помочь.

Архивные фотографии ВДНХ

В первую очередь, на чём вы готовы сосредоточить свои силы? С чего планируете начать?

Я не ставлю что-то во главу угла, считаю, что в одинаковой степени для ВДНХ важно: а) сохранить наследие, которое осталось, б) воссоздать то, что можно, хотя понятно, что на это нужны огромные инвестиции, в) развивать территорию в целом. Если воссоздавать, но отказаться от развития, то территория не будет жить. Без развития нет жизни, а нам очень хочется, чтобы выставка жила.

Разделяют ли Вашу точку зрения по поводу исторического контекста в руководстве ВДНХ? Действительно ли будет сделан акцент на то, что необходимы реконструкция и реставрация, что всё не должно выродиться в банальный косметический ремонт?

Нынешнее руководство, я считаю, лучшее, которое было у выставки за последние лет тридцать. И я думаю, что моя кандидатура в этом случае также неслучайна. Я закончила кафедру реконструкции и реставрации МАрхИ. Училась у Юлия Владимировича Ранинского, известного профессора в области реставрации. Дипломный проект был посвящен реконструкции. Именно эти знания и навыки, которые я приобрела во время учёбы, а затем смогла использовать во время работы в реставрационной мастерской на Измайловском острове, вероятно, сыграли свою роль. Архитектор-новатор для этой территории не совсем подходит, потому что сохранение наследия и использование того, что нам досталось, – одна из важных частей большой работы, и надо особенно трепетно к ней относиться. И когда мы говорим про реализацию новых проектов на территории, мы предполагаем, прежде всего, бережное отношение к выставке.

Какой проект Вам кажется наиболее знаковым в рамках ВДНХ? Много работ было проведено на главной аллее, для примера. Возможно, какие-то отдельные объемы Вы бы хотели упомянуть?

Территория ВДНХ бесконечно большая. Конечно, центральная аллея занимает по праву самое главное место. Памятники архитектуры, которые на ней представлены – «во главе угла». На сегодняшний день произведено много реставрационных работ. Многим павильонам на центральной аллее возвращена жизнь. Они приобрели свой первозданный облик и получили второе дыхание. Сейчас в планах реставрации, к примеру, арка главного входа.

Что будет знаковым для города и для ВДНХ? Такие проекты, как тот, что реализуется «Росатомом». Несмотря на то, что это абсолютно новая постройка, она своими объемами и технико-экономическими показателями повторяет существующую сейчас и подлежащую демонтажу. Новый павильон спроектирован бюро UNK project Юлия Борисова и я уверена в том, что он очень удачно впишется в контекст выставки. Были разные предложения, например, воссоздать сталинскую архитектуру с соответствующим ей пафосом. Но наше твёрдое убеждение заключается в том, что ни один проект не должен спорить с тем контекстом, который уже есть.

Историческая архитектура – это то, что мы должны сберечь и сохранить для наших потомков. И всё, что будет появляться вновь, ни в коем случае не должно вступать в диссонанс с наследием прошлого. Это один из основных критериев при выборе проектов. Юлию Борисову и его команде удалось найти баланс между жесткими требованиями современности, технологичности и амбициозным размахом корпорации «Росатом», с одной стороны, и нашей исторической застройкой – с другой. Павильон «растворился» на выставке. Данный проект показывает нам хороший пример работы по интеграции «нового» и «старого» в архитектуре.

Организована ли работа с обращениями сторонних архитекторов и граждан, которых волнует судьба ВДНХ?

Нам каждый день поступают обращения на наш сайт.  Безусловно, мы абсолютно открыты для диалога.

Зеленый театр ВДНХ

Вы готовы рассматривать проекты, которые могут прийти к Вам извне? Есть ли возможность у архитекторов «со стороны» поучаствовать в конкурсах для того чтобы помочь своими идеями развитию уже существующей концепции реконструкции ВДНХ?

Не будь я главным архитектором ВДНХ, а будь я просто Анна Медлева, у которой есть «Архитектурная политика», и я хотела бы построить здесь что-то, то, конечно, это было бы невозможно, потому что границы территории ВДНХ – это границы достопримечательного места. Это как раз то, о чём мы говорили в контексте сохранения наследия. В июне 2015 г. Министерство культуры РФ выпустило приказ (№1693 от 01.06.2105г.) «О включении выявленного объекта культурного наследия - достопримечательное место «ВСХВ - ВДНХ – ВВЦ». Это значит, что все объекты, которые находятся в границах территории выставки, находятся под особым контролем и на них распространяются соответствующие регламенты.

При этом на каждый объект, на каждый земельный участок, находящийся на территории, есть свой собственный регламент. На территории ВДНХ выявлено более 50 памятников, которые получили статус объектов культурного наследия, но и сама территория в целом является объектом культурного наследия. Поэтому просто прийти и сказать, «слушайте, я хочу у вас тут построить нечто» – нет, так не получится. Участие в конкурсах – да, конечно. Как я уже сказала, территория планирует развиваться, есть программа. В рамках этой программы будут разрабатываться всевозможные зоны. Для их развития предусмотрено участие сторонних архитекторов. Но только в рамках конкурсов, которые мы будем объявлять. Вся эта информация будет выкладываться на сайт электронных торгов, то есть обо всех наших конкурсах общественность всегда будет проинформирована.

Удаётся ли Вам совмещать частную практику с должностью главного архитектора?

Это очень трудно. Вы правильно заметили: для меня новая должность - вызов. Я училась в физико-математической школе и там научилась дифференцировать задачи, второстепенное подчинять главному, во всем использовать логику. Я считаю, что данное образование мне очень помогает. Всегда помогало в собственном бизнесе, а сегодня помогает в работе, которой я, кстати, поглощена без остатка. ВДНХ забирает много сил, и работа здесь – это полная самоотдача. Невозможно представить ситуацию, что до 13.00 я главный архитектор ВДНХ, а с 13.00 до 18.00 - руководитель «Архитектурной политики». Я – главный архитектор ВДНХ, – и точка. Я пришла работать на территорию, имея обязательства перед другими людьми, имея свои собственные проекты, которые, безусловно, должна завершить. Но это всё уже не является моим приоритетом.

Мне всегда были интересны большие крупные задачи, и, наверное, своейственная моему характеру гиперактивность, которая выражается в организации масштабных выставок и премий, в общественной работе, отчасти с этим связана. Являясь архитектором потомственным, я осознавала «бремя профессии» с раннего детства. И видела, как работает папа, как работает мама. Для меня профессия архитектора никогда не сводилась к тому, что есть клиент, ему надо построить дом; вот я его построила и всё, «зазаборная» такая архитектура. Я всегда смотрела на эту задачу шире и считаю, что архитектор – это человек, который занимается просвещением. Отсюда желание заниматься выставками, находить новые таланты и развивать эту область знания. Тем более, сегодня архитектура, в силу экономических факторов, стала прикладным, сервисным явлением и перестала быть искусством.

Выполнять работу главного архитектора, совмещая её с другими творческими задачами сложно, но пока я с этим справляюсь, во многом благодаря своим коллегам по ВДНХ. Мы работаем в плотном содружестве с департаментом развития. Оно позволяет более чётко видеть цели и распределять усилия наилучшим образом. Параллельное сотрудничество с департаментом капитального строительства снимает с меня, как с архитектора, задачи реализации проектов. В некотором роде я бумажный архитектор. Департамент эксплуатации также помогает решать ежедневные вопросы. Очень четко и грамотно была выстроена структура самого ВДНХ, в которую я влилась. Для меня это абсолютно новый опыт, необычный. Я никогда раньше не работала так, многому учусь и делаю это с радостью. Я считаю, что Екатерина Владимировна Проничева, которая сегодня возглавляет ВДНХ, - совершенно уникальный человек. Во-первых, важны её личные опыт и знания, она заканчивала искусствоведческий и правовой факультеты МГУ. Во-вторых, система, которую она выстроила, мне кажется, идеальной для этой территории.

Свободы принятия решений, наверняка, сейчас стало меньше… Случается ли, что Вам, хотелось бы сделать по-своему, иначе, а «сверху» говорят: «извините, у нас утвержденная концепция». Есть ли разочарование по поводу того, что какие-то идеи не могут быть реализованы?

Работа в системе вообще сложная штука, а для меня – и абсолютно новая. Но, во-первых, я не являюсь первоисточником идей. У меня были предшественники - не я начала развивать ВДНХ. Я приняла уже сформированное «наследство» и моя деятельность должна соответствовать заданному до меня вектору. Во-вторых, те творческие задачи, которые на меня сегодня ложатся, мне очень интересно решать. Интересно решать их в  содружестве с другими архитекторами. Да, у меня достаточно широкий опыт работы с зарубежными архитекторами, преимущественно итальянскими и немецкими, в то время как в команде с соотечественниками я никогда не работала. Очень многих знаю, со многими дружу, но такого опыта пока не было. До назначения я, в общем-то, сама по себе была: мой офис, мои мысли, мои идеи, мой творческий полет. Сейчас же пришло время коллегиальной работы. Вспомним, когда Вячеслав Олтаржевский планировал территорию тогда еще ВСХВ, он также работал с командой. Передо мной сейчас стоит очень большая, глобальная задача. Надо подстраиваться, и я стараюсь. А по-другому с ВДНХ нельзя. Возможно, у меня не всегда получается быть «гибкой», но я работаю над собой (улыбается).

Кстати, об итальянских коллегах-архитекторах. Вы хотели бы привлечь их к работе на ВДНХ? Если не основные проекты, то может быть, какие-либо локальные они, наверняка, могут предложить, у них ведь богатый опыт взаимодействия с историческим контекстом?

Не вижу причин этому мешающих. Россия всегда была страной, любящей зарубежных архитекторов. Особенно итальянцев. Посмотрите на нашу архитектуру. Долгое время бытовало суждение, что зарубежные архитекторы лучше, они больше знают, больше умеют. Мне, архитектору практикующему, немного обидно, ведь я хорошо знаю недостатки итальянцев и считаю, что наше, отечественное, образование намного лучше. Им преподают очень узкие специализации. Люди, получая высшее образование в области архитектуры, обязательно на чём-то одном специализируются и чётко двигаются в этой колее. Например, если человек учится на ландшафтного архитектора, он никогда не станет градостроителем. Я не могу утверждать, что это большой минус, но, с моей точки зрения, недостаток.

Как правильно однажды разобрали слово «архитектор» мои коллеги из «Обледенения архитекторов»: «архи-те-КТОр». Архи – значит больше других. Архитектор принимает на себя ответственность за формирование среды, в которой существует общество, принимает на себя АРХИважную ответственность. Он решает для всех, в какой среде люди будут жить, что человек будет видеть, открывая глаза, как будет увиденное воспринимать, какие эмоции окружающая среда в нем разбудит. Безусловно, это архиважные задачи. Учитывая сказанное, с европейскими архитекторами удобно работать в узком направлении. Они добиваются совершенства «до звона». Их мастерство выверено. Но российские архитекторы способны широко мыслить, они видят и чувствуют контекст. Их практика, впрочем, как и моя собственная, сложилась начиная с проектирования табуретки и заканчивая строительством конноспортивного комплекса.

Где табуретка, а где конноспортивный комплекс?!

Но и тот, кто проектирует табуретку, – архитектор, и тот, кто проектирует конюшни, – тоже архитектор. При этом иностранец никогда не ответит на вопрос, «почему у крыши должен быть вот такой уклон?» У них четкое разделение: есть архитектор, есть инженер, геометр, конструктор, и это всё разные специальности, разные люди. Он скажет: «не, ребята, это вопрос инженеров, что вы меня спрашиваете? Я нарисовал, мне так нравится, пойдите к инженерам, это их задача, они должны это решить». У нас же образование построено на том, что архитектор должен суметь дать ответы на все вопросы. 

Давайте вернемся к «наследству», которое Вы получили. Как Вы оцениваете состояние ВДНХ на данный момент. Не слишком ли всё запущено?

Я безоговорочный оптимист. Живу по принципу: всё будет хорошо, даже если будет иначе. Говорить могу только о том, что вижу своими глазами. Я хорошо помню павильон «Космос» с детства, когда нас, школьников, привозили сюда на экскурсию, и помню, как уже позднее, в юности, приезжала покупать свой первый видеомагнитофон, а позже – меха на ВДНХ (улыбается). И это безобразие, которое там творилось, я тоже помню. Мои друзья, привозившие первые итальянские кухни в Россию, сидели на 3-ем или 4-ом уровне павильона «Москва», который «гулял» при движении людей по эскалаторам и лестницам. Это было страшно. Потом был период, когда я долго сюда не приезжала. Поэтому, когда в первый раз пришла на собеседование, решила пройтись. И знаете, обрадовалась, правда, очень обрадовалась! Искренне удивилась переменам. Я увидела, что на ВДНХ много интереснейших выставок (отдам должное нашему департаменту выставочной деятельности, в котором работают прекрасные специалисты). Кстати, регулярно хожу на выставки с дочкой - получаю удовольствие.

Территорию расчистили, территорией занимаются, на территории появились объекты общего пользования. Они достойно выглядят, пусть даже являясь временными.

Я получила хорошее «наследство». Позитивный сдвиг произошёл до моего прихода. Смотря на ситуацию изнутри, вижу, что предстоит приложить огромное количество усилий, но и ценю то, какая глобальная работа уже проделана!

Официальный сайт ВДНХ.

Фотографии: Евгений Второв; архив ВДНХ. 

Еще по теме:

Архитекторы

Николай Белоусов о непростой судьбе деревянной архитектуры в России

Сергей Труханов: «Уроки выживания для молодых архитекторов»

Оставить комментарий