Телеграмм

Николай Белоусов о непростой судьбе деревянной архитектуры в России

Не будем сгущать краски, древесину как строительный материал в России любят. Но при этом когда возникает желание построить деревянный дом, мало кто спешит обратиться к архитектору. А при строительстве общественных зданий использование древесины по-своему табуируется. ARCHiPEOPLE и Biofa вместе с признанным мастером деревянной архитектуры Николаем Белоусовым попробовали разобраться, в чем корень этих проблем.

10.03.2016, 11:49 | Автор: Людмила Малкис, Андрей Кановка

Людмила Малкис (Л.М.) Коля, когда речь заходит о деревянной архитектуре, одними из первых вспоминают вас с Тотаном Кузембаевым. А что сейчас в России происходит с деревянной архитектурой?

Николай Белоусов (Н.Б.) К сожалению, у нас представления о деревянной архитектуре сводятся к образу небольшого сруба на садовом участке. Который сгорает, и все! В сознании соотечественников укоренилось мнение, что деревянный дом – это всего лишь недолговечная временная постройка. Из хороших новостей можно отметить то, что в Москве, по крайней мере, начинают использовать древесину в благоустройстве территорий, в создании павильонов. Таким «кривым» путем этот материал входит в нашу жизнь. Тот факт, что в мире дерево уже давно в главных архитектурных трендах, для нас по-прежнему находится абсолютно за пределами понимания.

В Европе активно производят и используют клееный брус, а у нас остался один комбинат, который с трудом выживает, поскольку нет рынка сбыта. Немцы совсем недавно откопали под Лейпцигом сруб колодца, которому 8000 лет. Представьте, сколько времени человек использует дерево в строительстве! И вот сейчас, в течение 25 последних лет тот же материал, приобретя новые конструкционные особенности, набирает популярность. Я прекрасно знаю архитекторов и идеологов деревянной архитектуры из Австрии. Знания и опыт позволяют строить им многоэтажные деревянные дома. В Австрии действует закон, по которому все новые детские сады, школы, дома для пенсионеров, муниципальное жилье должны и могут быть построены из древесины. Познакомившись с Вернером Нуссмюллером, который является важным специалистом по современным возможностям использования дерева, я удивился, что в небольшом городе Граце он развернул целый научно-исследовательский центр на базе своего бюро. И его исследования действительно находят отклик.

Л.М. Он единственный такой?

Н.Б. Практически. Австрийцы сейчас продают свои технологии по всему миру. Они даже лифтовые шахты из деревянных панелей могут делать. Настолько все просчитано и отлажено: и по части конструктивной устойчивости, и по шумоизоляции, и по пожарной безопасности. Государственные институты способствуют развитию деревянной архитектуры, потому что многочисленные исследования доказывают пользу дерева как материала - в домах из него живется и работается лучше. Опять же, эта технология гораздо дешевле, поэтому ее с удовольствием используют в муниципальных жилых зданиях.

Говорят, что рубить деревья плохо. Но за время существования деревянного дома вырастет больше деревьев, чем тех, из которых он построен. Когда мы берем песок, глину или известняк, то не задумываемся, что они больше никогда не возникнут на Земле. Невозобновляемость этих материалов кажется мне бесконечно трагичной. Планета должна была пройти через миллиарды лет развития, чтобы мы могли взять пару лопат глины. Дерево – единственный материал, который позволяет нам относиться к планете бережно.

Марина Вязанкина (М.В.) В этом смысле мы ваши сторонники, потому что наши краски тоже производят из возобновляемых материалов.

Андрей Кановка (А.К.) Если в Европе деревянная архитектура переживает взлет, то в России перед ней стоят препоны, создаваемые официальными структурами? Я так понимаю, что деревянные постройки, а именно общественные, подпадают под запрет из-за их якобы горючести. Создается впечатление, что никто ничего не знает ни о специальной обработке древесины, ни об огнеустойчивых отделочных материалах.

Н.Б. Россия идет своим путем, но здесь речь не о препонах, а об отсутствии какой-либо рефлексии на эту тему. Ко мне на завод в Галич приехала съемочная группа, на производстве все были заняты, стоял сильный шум – топоры, рубанки, бензопилы… Запись началась с моих слов: «Видите, мы в едином порыве со всей страной здесь пилим и рубим». Все засмеялись, но камеру тут же выключили. Вы же понимаете, мы имеем дело с людьми, у которых совершенно другие задачи и цели…

Л.М. Не думаю, что есть какие-то враги, мешающие развитию деревянной архитектуры. Точно есть информационный, понятийный вакуум, не проводятся должные исследования. Не хватает людей и общественных институтов, популяризирующих эту тему.

Н.Б. В СССР строилось много зданий с большепролетными деревянными конструкциями, в основном спортивных сооружений. Когда же в конце 1990-х строился аквапарк на Аминьевском шоссе, коллегиально решили, что в нем нельзя использовать деревянные конструкции. В аквапарке! Это же даже не концертный зал. Правда, сейчас дело сдвинулось с мертвой точки. Чобан недавно построил в Казани дворец водных видов спорта с перекрытиями из клееного бруса.

Л.М. Деревянные перекрытия – какое-то общее место, о них в умах потребителя сложилось негативное представление, т.к. риелторы хором не рекомендуют покупать квартиры в таких домах… Что удивительно, к этой информации не относятся критически. Бредовые утверждения принимаются на веру и укореняются в сознании. Николай, есть ли пути воссоздания тренда «нового деревянного» в России?

Н.Б. Безусловно, деревянная архитектура в России имеет шанс на развитие. Николай Малинин, например, уже который год проводит премию «Архиwood». Это глубоко частная инициатива, основанная на желании представить тему деревянной архитектуры широкому кругу людей. Все больше и больше проектов каждый год присылается на премию архитекторами и дизайнерами со всей страны.

Правда, проблемы все равно остаются. Было интересно, когда сын Вернера Нуссмюллера привез пару лет назад на АРХ Москву делегацию в составе министра внешней торговли Австрии, президента союза архитекторов Австрии и других официальных лиц, а также представителей компаний, имеющих отношение к деревянному домостроению. Посол Австрии устроил шикарный прием. И тут вдруг выяснилось, что кроме нас с Тотаном Кузембаевым им больше не с кем поговорить...

Мария Пашкова (М.П.) Раньше ведь русское деревянное зодчество было очень развито. Почему сейчас о нем забыли?

Н.Б. Но это было совершенно в другой стране! В ней жили совершенно другие люди!

М.В. Ведь традиции до конца не утеряны. Их, конечно, сложно восстанавливать. Когда я начинала свой бизнес, надо мной смеялись: на выставках посетители заходили на мой стенд и при слове «масла» шутили, что «масла для обработки древесины, наверно, добавляют в салаты». Но теперь культура правильного применения масел сложилась, потребители и производители начинают понимать, как правильно работать с деревом.

Н.Б. В 2000 году я купил в Галиче брошенную машинотракторную станцию, скупил всю землю, какая была вокруг, все огородил, поставил везде камеры видеонаблюдения, мужики дышали в трубочку каждое утро перед работой – и все заработало просто идеально! И это в центре района, население которого сто лет назад составляло 250 тысяч человек, а сейчас – около семи тысяч. Представьте себе! Столько деревень и земель брошено. Страшно подумать... Слава Богу, два-три заказчика в год у меня в Москве находятся. С другими городами, к сожалению, я дел не имею. Ассоциация деревянного домостроения проводила два года назад исследование рынка частной архитектуры, выяснилось, что в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Новосибирске заказчики имеют понятие о работе с архитекторами, а в остальных городах они не знают, зачем вообще идти к ним за проектами, тем более за проектами деревянных домов.

Л.М. Маловато наглядных примеров, которые бы стимулировали частного и гос. заказчика обращаться к архитекторам за проектами деревянных домов. Культура проживания в таких домах утрачена…

М.П. Вам, Николай, не хочется делать более доступные проекты, которые могут служить такими примерами?

Н.Б. Мой завод никогда не приносил больших денег. А заработанные средства мне всегда было интересней вложить в новый станок или лесовоз. С другой стороны, у меня есть проекты типовых деревянных домов. Все ими интересуются, но продаются они плохо. В основном их покупают мои же заказчики как нечто дополнительное. Видимо, дело в том, что мне нравится быть архитектором, создавать, а не продавать. И, безусловно, я люблю участвовать в мероприятиях, посвященных деревянной архитектуре, таких как фестиваль «Древолюция», проведенный летом 2015 г. в Санкт-Петербурге. В жюри были главным образом московские архитекторы с аналогичным опытом. Производитель инструментов Festool каждой команде, а их было 11, предоставил по комплекту своей дорогой продукции. И все это было не зря, три объекта остались в Таврическом саду, остальные тоже нашли свое место. При этом событие даже не рекламировалось! О нем было сообщение только на сайте Ассоциации деревянного домостроения. Тем не менее, 150 заявок было подано, а 73 человека приехали на фестиваль.

Л.М. Расскажи, кстати, о проекте деревянной «башни», которую вы проектируете. Планируете ее построить?

Н.Б. Пока что только проектируем ее с группой студентов в МАРШ. А для строительства должен появиться заказчик. К большой цели надо идти маленькими шагами. Я студентам говорю: не надо бояться падать, надо просто идти - когда ты идешь, то падаешь обязательно только вперед. Вот я и иду (смеется).

А.К. Спрос на деревянное домостроение при всех сложностях все-таки есть?

Н.Б. Есть, в силу определенной дешевизны и быстроты строительства. Привозят конструкцию, собирают – можно жить. Но есть заказчики, которые хотят именно архитектуру, необычный проект, дом из натуральной древесины, и которые готовы за это платить. При этом практика показывает, что дом-комплект стоит не дешевле, чем специально спроектированный.

Л.М. Николай, как ты работаешь с заказчиками? Я знаю, что ты не допускаешь никаких правок в проект. На листе стоит только твоя подпись и никаких «почеркушек» от заказчика на полях.

Н.Б. Совершенно верно, не допускаю. Но мы, конечно же, обсуждаем идеи, смотрим на аналоги. Вот сейчас закончили дом площадью 1800 кв.м. Просто дом-город, рубленный из кедра. Мне принесли проект какого-то американского дома и попросили построить такой же. Да, никому я этот дом не покажу, но завод ведь не должен стоять, должна быть работа. Дом получился добротным, люди в нем живут и счастливы.

М.П. До какого этапа вы сопровождаете свои проекты?

Н.Б. От начала до конца. На некоторых объектах мы даже делаем свои интерьеры.

М.П. Мы сталкиваемся с ситуациями, когда клиенты строят дома, тратя огромные деньги, но в отделке и последующей эксплуатации пытаются экономить.

Н.Б. Я полностью осознаю ответственность за построенные дома, и заказчики прислушиваются к моим советам и рекомендациям. Если я говорю, например, чем красить дом, тем и красят. Кстати, я люблю сам искать цвета, самостоятельно смешивать краски.

М.В. В Biofa мы будем рады вам помочь с этим. А почему вы специализируетесь на деревянной архитектуре? Где вы этому учились?

Н.Б. Занимаюсь я этим, потому что у нас в семье из поколения в поколение делают только то, что сами хотят. Я вырос на деревянной даче, а на всех пилорамах меня безумно возбуждали запах древесины, фактура этого материала. Во время учебы в архитектурном институте я ездил с исследовательскими экспедициями на Север обмерять памятники деревянного зодчества. Работать с древесиной – это был очевидный и единственный выбор для меня.

Послесловие. ОФИЦИАЛЬНО ПОДТВЕРЖДЕНА ОГНЕСТОЙКОСТЬ ДРЕВЕСИНЫ.

В июне 2016 года в ЦНИИСК им. В.А.Кучеренко, впервые за 40 лет, были проведены испытания огнестойкости клееной балки из древесины, предполагаемой к применению в деревянном домостроении. Полученные данные являются основанием для внесения рекомендованных министром Минпромторга РФ Денисом Мантуровым изменений в нормы проектирования зданий более трех этажей с применением новых материалов из древесины.

Результаты исследования, проведенного в соответствии с требованиями ГОСТ 30247.1-94*, показали, что предельное состояние по потере несущей способности образца под сосредоточенной нагрузкой 2 т не достигнуто даже после полуторачасового огневого воздействия. Эти показатели прочности существенно превысили показатели металла и железобетона.

«Все уже давно понимают, что массивные клееные конструкции безопаснее в огне, чем металл и железобетон, но документов, подтверждающих это, до сих пор не было. Корпорация GOOD WOOD провела испытания и для себя, и для отраcли в целом!» — прокомментировал заведующий лабораторией деревянных конструкций ЦНИИСК им. В.А. Кучеренко Александр Алексеевич Погорельцев.

Действительно, на протяжении многих лет надежность и безопасность строений из дерева подвергалась сомнению, что ограничивало объемы малоэтажного домостроения, а о многоэтажном и речи не могло быть. Предпочтение отдавалось металлу и железобетону в ущерб их экологичности и эстетичности.

Первопроходцем в данном направлении стала компания GOOD WOOD, осуществляющая строительство шестиэтажного офисного здания из дерева — Good Wood Plaza. Для того чтобы строительство стало возможным, компания провела испытания клееных деревянных конструкций на огнестойкость и для соблюдения норм пожаробезопасности внесла все необходимые корректировки в проект.

«Мы уже год строим наш бизнес-центр Good Wood Plaza, — говорит управляющий партнер корпорации GOOD WOOD Александр Дубовенко. — Когда мы начинали, пожарные всех уровней смеялись над нами. Они говорили, что шестиэтажное здание из дерева построить невозможно. Тем не менее мы решили бороться до конца — провести все огневые испытания, сделать все необходимые расчеты. Разрушить стереотип о том, что невозможно превзойти все мыслимые и немыслимые противопожарные нормы. Очень рад, что такая триумфальная победа инженерной древесины над бетоном и металлом совпала с указанием правительства срочно начать развитие деревянного домостроения как малоэтажного, так и многоэтажного».

* ГОСТ 30247.1-94 «Конструкции строительные. Методы испытаний на огнестойкость. Несущие и ограждающие конструкции»

Видеоматериалы испытаний:

https://goo.gl/pmGbNf — заведующий лабораторией деревянных конструкций ЦНИИСК им. В.А. Кучеренко А.А. Погорельцев рассказывает про строгие нормы российского законодательства и отсутствие доказательной базы, очевидно, более высокой степени огнестойкости деревянных клееных конструкций перед металлом и железобетоном.

https://goo.gl/UKCULr — демонстрация образцов до испытания и после него.

https://goo.gl/20qwUA — поиск объяснений причин невозгорания балки. Новая методика проверки огнестойкости — сенсационные результаты.

Официальный сайт архитектурной мастерской Николая Белоусова.

Официальный сайт проекта ОБЛО.

Официальный сайт представительства компании Biofa в России.

Фотографии: Александр Плахин; Архитектурная мастерская Николая Белоусова.

Благодарим Quantum Studio за помощь в организации интервью.

В разговоре принимали участие:

Людмила Малкис, Андрей Кановка (ARCHiPEOPLE),

Марина Вязанкина, генеральный директор представительства компании Biofa в России,

Мария Пашкова, ведущий специалист по работе с дизайнерами, архитекторами, строителями представительства компании Biofa в России.

Авторы статьи благодарят компанию Biofa и лично Марину Вязанкину за помощь в ее создании. Компания Biofa поддерживает принципы социальной ответственности, а также содействует популяризации гуманитарных и технических знаний, касающихся архитектуры и дизайна. Компания Biofa прикладывает активные усилия для того, чтобы поддержать архитекторов, промышленных дизайнеров, скульпторов, декораторов и журналистов в их социально направленной деятельности.