Телеграмм

Buromoscow: «Самые простые решения всегда работают лучше всего»

Проекты Ольги Алексаковой и Юлии Бурдовой предельно рациональны и лаконичны, в них заведомо не может быть ничего лишнего. При этом за скромной архитектурой Buromoscow стоит ежедневная кропотливая работа, внимание к деталям и уверенное понимание того, какими должны быть жилой дом, школа или городская площадь. Команда ARCHiPEOPLE, побывав в гостях у бюро, нашла тому подтверждение.

16.05.2016, 22:20 | Автор: Андрей Кановка

Ваша архитектура предельно рациональная и лаконичная, но при этом обращает на себя внимание. Как вам удается добиваться такого эффекта?

Юлия Бурдова (Ю.Б.) Нам всегда был близок функционализм и модернизм.

Ольга Алексакова (О.А.) Большое влияние на нас оказала голландская архитектура. Мы начинали работать, когда она набирала популярность. Ей свойственен рациональный подход в решении любых вопросов. При этом этот подход сопряжен с попытками сделать своего рода архитектурный трюк, придающий работе более занимательное содержание. Архитектор находится в поиске особенного момента, который способен неожиданно перевернуть весь проект.

Ольга, вы учились в Делфтском техническом университете. Чем для вас стала учеба в Нидерландах?

О.А. Это был освобождающий опыт. В голландском образовании упор делается на культивирование именно инженерных навыков в сочетании с творческим чутьем. Ведь в последние десятилетия профессия архитектора стала очень технической, инженерной. Ко многим выпускникам российских вузов подобное осознание приходит только во время работы.

Ю.Б. Да, в МАрхИ иногда возникало непонимание того, чему ты учишься. Я после окончания института работала в немецкой компании, и свои знания восполняла чтением профессиональной литературы и журналов. Тогда мало путешествовали, но много читали. В 90-е годы из местного контекста почерпнуть можно было совсем немного.

Признаюсь, я один из самых больших поклонников голландской архитектуры. Я прекрасно понимаю, почему у нас не так, как у них, но все время задаюсь вопросом: неужели мы не можем приблизиться к их стандартам?

О.А. Ситуация в российском архитектурном мире за последние 10 лет сильно изменилась. Примеров из российской архитектуры, демонстрирующих хорошее качество, стало гораздо больше. Появились новые школы, как МАРШ, есть Самарская школа, в МАрхИ преподают практикующие архитекторы. Мы же жили в закрытой стране, теперь все иначе. Многие молодые бюро представляют оригинальную новую архитектуру. Другое дело исполнение, которое получается не всегда таким, каким его хотелось бы видеть. Постоянно приходится делать поправку на проблемы развития строительной индустрии в России.

Чему вы научились в Голландии?

О.А. Всегда искать новые идеи. В любой ситуации необходимо найти момент, когда ты ставишь все с ног на голову и в этом неожиданно находишь решение.

Что удалось привезти в Россию, а что осталось там?

О.А. Всё взяли с собой. Те, с кем я работала в ОМА, разъехались по разным странам и продолжили делать не менее увлекательную архитектуру. Может быть, их работы не впечатляют в глобальном смысле, но они интересны тем, как они меняют окружающую их среду и воздействуют на местные контексты.

Ю.Б. Основная проблема местного контекста в пренебрежении к качеству на всех уровнях. Мы вели совместную студию с Люцернским техническим университетом. Там первое, что должны сделать студенты-первокурсники, - купить ящик с набором идеальных инструментов, линеек, резаков, карандашей. То есть идеальное качество пронизывает всю культуру архитектурного производства.

У нас вся система образования, начиная со школьного, не учит думать и поощряет списывание. Профессия архитектора очень точная, в ней нельзя сделать кое-как, а надо стараться каждый маленький шаг сделать правильно. Это вообще широкая культурная проблема.

Ю.Б. В Люцерне мы смотрели, что могут студенты каждого курса, видели их макеты, вырезанные теми самыми инструментами. Первый проект у них - это жилой дом. В нем нет ничего особенного, пять этажей, классические фасады. Вроде бы простая задача, но она так тщательно и детально, с поразительно идеальными пропорциями выполнена, что становится ясно – студенты осознают, что их с самого начала учат супермастерству. Они с самого начала понимают, из чего будет построен дом, какие в нем будут планировки и интерьеры. Жалобы были только на нехватку творческого полета, но этого можно достичь, имея хорошую базу. Прекрасно, что в МАРШ наконец-то открылся бакалавриат. Это шанс выпустить первоклассных архитекторов.

Когда вы встретились, вы почувствовали разницу в представлениях друг друга об архитектуре?

Ю.Б. Нет, мы знакомы со школьных времен и всегда поддерживали профессиональные отношения. Кардинальных расхождений у нас никогда не было.

Как вам удалось за последние несколько лет стать знаковым бюро?

О.А. Широко известным наше бюро стало после победы в конкурсе на реконструкцию Триумфальной площади. Так, как освещалась эта работа, не освещался ни один наш проект. Так что нам повезло, что конкурсная политика заняла приоритетные позиции в Москомархитектуре. Когда мы работали с «Кростом», то оставались в тени, потому что их проекты всегда сложносочиненные, в них очень много участников. За 12 лет мы развили два главных направления – массовое жилье и благоустройство.

С «Кростом» вы до сих пор сотрудничаете?

О.А. Да, когда нужно было делать павильоны для Триумфальной, мы знали, к кому обращаться за помощью. Они все сделали оперативно, придумали элегантную конструкцию, без участия «Кроста» площадь имела бы совсем другой вид.

Насколько сложно было отказываться от первоначального проекта для Триумфальной площади?

Ю.Б. Конкурс мы выиграли с концепцией пустой, свободной площади. По сравнению с конкурсным предложением, площадь стала более наполненной: появились три стеклянных павильона, качели переехали ближе к Залу Чайковского. Внесение изменений – это нормальная часть рабочего процесса. В итоге, нам не стыдно за результат.

Как вы относитесь к критике качелей? Многим они нравятся, другие их не приняли.

О.А Какая критика? Качели - это элемент, который вызывает в основном положительные эмоции. За счет него площадь ожила.

Ю.Б. А когда видишь, что площадь живет, ни о какой критике не думаешь.

Почему вы решили поместить на площадь именно качели?

Ю.Б. Логическая цепочка была такая: 60-е годы, оттепель, эпоха романтики, фильм «Июльский дождь», свидания на площади Маяковского, качели – место свиданий.

Как вы участвуете в реконструкции Садового кольца?

О.А. Это часть программы «Моя улица», которую разрабатывала КБ «Стрелка». Мы же готовим рабочую документацию. Во-первых, посадят больше деревьев. Во-вторых, изменится транспортная схема. Садовое кольцо сузят в ряде мест, и на всем его протяжении будет одинаковое количество полос. Конечно, появятся зоны, отделанные гранитом, карманы для общественного транспорта, новые лавочки и освещение.

Работы начались? Я видел, на Житной улице уже высадили деревья и делают навесы над выходами из подземных переходов.

О.А. Это остатки первоначального проекта благоустройства, который выполнялся другими компаниями. Но в итоге мы получим нечто целостное.

Почему о ваших проектах так редко говорят?

Ю.Б. Мы не настолько крупное бюро, чтобы самостоятельно делать проекты от начала до конца. Большинство проектов реализуются в партнерстве с кем-то. Да и пиаром заниматься времени нет.

Какие проекты вы бы хотели выделить?

О.А. Первые работы для «Кроста» действительно были инновационными. Это были первые многоэтажные дома, которые не были похожи на те, что все привыкли видеть. Каждый дом мы, конечно, стараемся делать отличным от предыдущего, но хочется чего-то более революционного, использования необычных материалов, создания новых типологий.

Что еще нового вы привнесли в строительство массового жилья?

О.А. Мы сделали теоретическую работу вместе с ПИК, разработали систему, позволяющую заполнить любой мастер-план, блок или башню. С помощью нее наполнение дома легко регулируется по размерам и количеству квартир, их площади. Также мы прописали разнообразные фасадные решения. Все это подходит под требования любого региона и уже тестируется.

У вас есть очень интересный проект частных сборных домов из бетона. Какова его судьба?

Ю.Б. Этот проект был завязан на конечного потребителя. Заказчик решил, что эти дома будет сложно реализовать. У людей сохраняется критическое отношение к железобетону, и когда речь идет о сегменте частного строительства, большинство предпочитают либо кирпич, либо дерево.

То есть вы столкнулись с предубеждениями?

Ю.Б. Все дома, например, предлагалось строить с плоскими крышами, а их не очень любят. Тем более, тогда рынок был перенасыщен предложениями, поэтому заказчик отказался от проекта.

У меня сердце лежит к малоэтажной застройке. Поэтому мне так сильно понравился этот проект.

О.А. Как известно, массовому застройщику это неинтересно, потому что сложно набрать необходимые ему квадратные метры. Здесь надо действовать хитро, может быть, применять блокированную систему.

А что у вас с общественными постройками?

О.А. Мы заканчиваем проектирование детского сада. Нам интересно, как объекты, ранее бывшие типовыми, строятся по индивидуальным проектам. Наш детский сад, например, будет круглым в плане. Позже, возможно, построим и школу.

В самом начале существования бюро вы занимались дизайном интерьеров, а сейчас?

О.А. Мы делаем интерьеры для входных групп домов, для которых мы разрабатываем и фасады. Но в целом, это не наше направление.

На что вы нацелены в будущем?

О.А. На международную сцену!

Разве вы не участвовали в международных конкурсах?

О.А. Был один конкурс в Германии в 2008 году. Мы всегда работали с небольшой командой, поэтому часто на конкурсы времени не хватало физически. Сейчас чувствуем, что возможностей стало больше. Еще хочется больше заниматься общественными зданиями. В общем, расти во всех смыслах.

В каких еще российских конкурсах вы принимали участие?

Ю.Б. В конкурсе концепций парка физкультуры и спорта «Динамо», например. Мы выиграли конкурс на архитектурно-художественное решение станции метро «Терехово». Правда, пока что ее судьба не ясна. Район, где станция расположится, должен был развиваться за счет нового парламентского центра, строительство которого под вопросом.

Строительство станций метро - неблагодарная вещь. Я помню, как сильно изменили проект «Технопарка» от бюро WALL. Может быть, вы поэтому стараетесь отказаться от всего лишнего в своих проектах?

О.А. Самые простые решения всегда лучше всего работают.

Есть ли какие-то детали, которые вы хотели бы использовать, но понимаете, что лучше от них отказаться?

О.А. Мы бы хотели использовать дорогие материалы, высокие технологии, иметь возможность привозить их из-за границы. С этим сложно. На проектах благоустройства сразу говорят: сотрудничать только с отечественными производителями. Конечно, многие и многому научились в производстве здесь, но многого и не хватает.

Ю.Б. С другой стороны, работать без ограничений тоже неинтересно.

Никогда не приходилось бороться со своеволием инженеров и строителей?

Ю.Б. Хороших строителей найти не проблема, а вот хороших инженеров не хватает. Создание инженерных компаний, работающих качественно, использующих высокие технологии, – это важное направление развития современного строительства. В России на это есть спрос.

О.А. За архитектуру готовы деньги платить, а за инженерные новшества – нет.

Но положительные тенденции ведь существуют. Хочется верить, что хороших специалистов с каждым годом становится больше и больше.

Ю.Б. Да, появилось много молодых талантливых архитекторов, и для них есть возможности реализации. Нужно больше открытых конкурсов, и все будет в нашей визуальной реальности хорошо.