Urban talk: разговор об урбанистике. Часть 1.

1. Чем, на ваш взгляд, является урбанистика — наукой, разновидностью общественного активизма, прикладной дисциплиной или чем-то еще?

2. Почему в России прижился именно термин “урбанистика” и какими значениями успел обрасти за время своего существования в российском контексте?

3. Насколько удачно и уместно использование этого термина в российских реалиях? С чем связана, на ваш взгляд, размытость этого понятия?

4. Существует ли принципиальная разница между урбанизмом и урбанистикой? В чем она заключается?

5. Каким набором навыков и компетенций должен обладать урбанист?

6. Чем, на ваш взгляд, отличаются «городские планировщики» от урбанистов?

РУБЕН АРАКЕЛЯН
сооснователь архитектурного бюро WALL,
кандидат архитектуры P.h.D., преподаватель МАРШ, член СМА

1. Урбанистика — это синтетический процесс, в котором взаимосвязаны все сферы знаний для формирования среды обитания человека.

2. За последние 20 лет Россия прошла шоковую эволюцию в тренде рыночной экономики, имея инерционное наследие социального строя с иными приоритетами, в частности, градостроительными. Со сменой политического и экономического курса страна начала заимствовать зарубежные опыт и слова.

Урбанистика в Европе связана с созданием мастер-планов, где взаимосвязаны интересы всех участников городского процесса. Для России слово урбанистика — искусственно внедренный термин, чаще употребляющийся в значении создания генплана [как наследие советского строя и менталитета]. Тенденция последнего времени — переосмысление слова в значении мастер-плана: свода правил участников градостроительного процесса.

Для меня урбанистика — это правила игры.

3. Размытость связана с двумя моментами:

1 — специфика дословного перевода слова;

2 — восприятие слова с точки зрения менталитета архитектурного наследия.

Если раньше задачей советских градостроителей было переселение людей из деревень в города посредством быстрого строительства большого объёма доступного жилья по утвержденному плану, то в эпоху рынка должны быть учтены интересы конъюнктуры: городов, инвесторов, девелоперов, населения. В этом случае курс от плановой экономики и создания генплана [формального подхода] перешел к рыночной — созданию мастер-плана [междисциплинарному подходу]. Разница в поколениях ведет к разнице в проектировании и понимании задач и смыслов.

4. Урбанизм — это процесс развития города, формирования городских сетей, влияющих на население, экономику и пр. Урбанистика — это наука, которая изучает, фиксирует и контролирует эти процессы.

5. Урбанист должен обладать междисциплинарными знаниями [не только архитектурными]: уметь работать с городскими сетями [транспортными, людскими, связью, коммуникациями и пр.], знать историю места, обладать навыками анализа города, социального мэппинга [уметь работать с населением: изучать, мониторить].

6. Ключевая разница урбаниста и городского планировщика — урбанист смотрит на 100-200 лет вперед, планировщик — на 10-20 лет.

ПЕТР ИВАНОВ
урбанист, социолог, преподаватель Московской высшей школы социальных и экономических наук

1. У нас под этим словом объединяется непонятно что — в попытках определить что же «это», существует достаточно большое количество институций и направлений, которые пытаются за счет описания присвоить себе это дискурсивное поле и одновременно сформулировать свою профессиональную деятельность. На Западе существует значительно более дифференцированная дисциплинарная логика, которая с разных сторон описывает действия так или иначе связанные с городом. Это может быть urban design, urban studies, urban planning, urban affairs. Мы же оказываемся в очень забавной ситуации, когда пытаемся использовать один термин для энного количества самых разных, несводимых друг к другу практик.

2. В постсоциалистический период все было неплохо, поскольку пристального внимания к городской среде не существовало, по инерции сохранялся большой геополитический взгляд на мир. Замечательное достижение последних шести лет — мы тут начали внезапно говорить о городской среде. До наших дней, пока слово «урбанистика» было дискурсивно закреплено за 5-10 людьми — публичными экспертами, которые привлекались для консалтинга, проведения исследований — все было относительно неплохо. С появлением городских медиа термин популяризовался достаточно увлекательным образом. Некоторая экспертная игрушка, которую обсуждали в узком кругу, попала в народные массы — и дальше они начали сами приращивать всевозможные коннотации этого понятия. Какое-то время была некоторая эйфория, которая в последние два года сменилась большим скепсисом, связанным с бесконечными фестивалями, бесконечным благоустройством центра, непонятно откуда вылезающей «административной» урбанистикой. Сейчас это действительно стало таким ругательным словом, к сожалению.

3. Ключевой фокус советского планирования располагался на проектировании очень больших технологических цепочек, где города были их отдельными элементами. Оптика города была подчинена логике регионального планирования, планирования этих технологических связей. Но в какой-то момент нужно было отказаться от мысли «а зато мы делаем ракеты», и посмотреть, что происходит в самом городе, во дворе. Это некая родовая травма, связанная с тем, что этой практики долгое время не было — видимо, она и протащила в современность с собой недостаточно дифференцированное понимание различных, связанных с городом дисциплин.

4. Термин «урбанизм» был актуален в конце XIX – начале XX века для описания процессов, возникающих при переходе к индустриальному производству и сопутствующих появлению больших городов. Противоречие между городом и природой, которое было важно для того времени, сейчас уходит. Термин «урбанизм» теряет смысл, потому что мы не можем с его помощью что-то отличить. На сегодняшний день у нас нет ничего, кроме городской цивилизации.

5. Есть классическая западная модель образования, она прикладывает в рамках магистерской программы приставку urban к специализациям, которые люди получают в рамках бакалавриата или профессиональной деятельности. У нас ситуация немного другая. Когда мы говорим об образовании в сфере городских дел, это осложняется тем, что туда приходят люди принципиально разных специальностей. У нас еще нет дифференциации образовательных программ – каждая из них хочет научить сразу всей урбанистике, захватить всё это недифференцированное поле и транслировать его различным по бэкграунду людям, привести их к общему знаменателю. Это невыполнимая задача. Невыполнимость этой задачи продиктована спецификой Болонского процесса в России. Несмотря на то, что мы перешли на двухэтапное образование — бакалавриат и магистратура — на этапе бакалавриата студент, по сути дела не получает никакой специальности, не осваивает в достаточной мере ни академических, ни проектных навыков. Исходя из этого возникает достаточно парадоксальная с точки зрения мирового опыта потребность в создании бакалавриата по урбанистике, который позволит подготовить людей компетентных как в академической, так и в проектной деятельности. Потом, при переходе в магистратуру, они смогут осознанно выбрать — пойти в проектирование, городские исследования и т.д.
Что касается компетенций, то, на мой взгляд, ключевыми компетенциями урбаниста являются, во-первых, понимание принципиальной множественности измерений городских процессов, во-вторых, навык работы в междисциплинарной команде, в-третьих — умение работать с дискурсом о городе и отличать урбанистический bullshit от проектных и исследовательских инструментов. Дополнительные навыки — будь то навык медиации городских процессов или навык рисования генерального плана или навык разработки методологии предпроектного исследования — вопрос специализации.

6. У нас урбанист совершенно необязательно является городским планировщиком. Многие истории, которые у нас называют урбанистикой, не связаны с уровнем планирования. Очень часто они связаны с уровнем ситуативных, тактических решений. А городское планирование — это все-таки про создание горизонта, к которому городская структура стремится.

ДМИТРИЙ НАРИНСКИЙ
профессор МААМ, вице-президент Союза архитекторов России, заведующий Международной проектно-учебной лабораторией экспериментального проектирования города (НИУ ВШЭ)

1. Лучше всего для понимания сравнить термин «урбанистика» с термином «дизайн». И тот, и другой — заимствования, оба трансформировались в процессе адаптации в русском языке. Слово «дизайн» приобрело оттенок, связанный исключительно с художественной составляющей. Слово «урбанистика» стало вытесняться из профессиональной сферы в сферу общественного активизма, потому что не укоренилось как род профессиональной деятельности. Не произошло профессиональной кристаллизации, в отличие от «дизайна». Думаю, что с течением времени термин «урбанистика» должен войти в сложный контакт с «градостроительством» и чётко размежеваться.

2 и 3. У нас урбанистика возникла как противопоставление градостроительству — как некая деятельность, связанная с городом, но не являющаяся буквально градостроительством, т.е. строительством городов. Сейчас урбанистика находится на стыке профессиональной деятельности и активизма, и четкого понимания, где проходит граница между ними, нет. У русского термина «градостроительство» почти нигде в мировой практике нет аналога — ни в европейской традиции, ни в англосаксонской, ни, тем более, в американской. Когда градостроительство переводят на английский как urban planning — это неадекватный перевод. В 1930-е годы, когда группа немецких архитекторов по приглашению советского правительства приехала строить новые город, именно ее члены использовали термин Stadtbau – «строительство городов». Это в прямом смысле имело отношение к стройке, и этот термин был подхвачен советскими архитекторами. Планирование, проектирование городов в Советском союзе всеми воспринималось как разновидность архитектурной деятельности. В мире, — в первую очередь, в США, а затем и в послевоенной Европе, лет 60-70 назад, сформировалась отдельная профессия: городской и/или региональный планировщик. К нам это осознание пришло только в XXI веке, лет 8-10 назад. В некоторых же европейских странах урбанистика как разновидность профессиональной деятельности сформировалась еще в 19 веке — например, в Португалии.

4. Это, опять-таки, специфика русского языка. В английской версии, наверное, это будет urban science — наука, исследующая урбанистику. В этом смысле урбанизм я пытался бы объяснить как научную деятельность в сфере урбанистики. Есть планировщик (городской или региональный), и есть ученый или исследователь, занимающийся урбанизмом. Но, опять-таки, с точки зрения русского языка звучит данная конструкция явно тяжеловесно.

5. Говорить о компетенциях всех урбанистов сразу очень трудно. В идеале это должно быть сочетание нескольких специализаций внутри одной профессии. Внутри урбанистики есть прикладная часть в виде городских и региональных планировщиков, и есть исследовательская, которая занимается изучением тенденций и закономерностей развития городов. В прошлом году был утвержден профессиональный стандарт градостроителя, который фактически был ограничен только проектной деятельностью. В нем нет научной деятельности как составной части, и это меня радует — это означает, что есть шанс, что рано или поздно появится профессиональный стандарт урбаниста. Видимо тогда профессия будет дифференцирована на несколько направлений, и можно будет говорить о каждом из них отдельно.

6. Прежде чем говорить о городских планировщиках... вы знаете, что есть другие планировщики? В мире, в отличие от нашей страны, городские и региональные планировщики — это две смежные профессии. В англосаксонской традиции планировщик — это не тот, кто делает графический чертеж, а скорее тот, кто составляет социально-экономический план. Это другое направление деятельности, которое ничего общего с архитектурной деятельностью не имеет. В американской традиции городские планировщики — это трансформировавшиеся экономисты, которые понимают, что есть взаимодействие городского пространства и экономики. У нас в принципе нет городской экономики, поскольку нет представления о городе как субъекте управления. Субъектами управления являются муниципальные образования, границы которых в отдельных случаях совпадают с границей населенных пунктов, но чаще не совпадают. Урбанист же — это более широкое понятие, оно включает в себя и региональных, и городских планировщиков. И, скорее всего, к урбанистам относятся ученые и исследователи, которые занимаются urban science.

АНТОН ИВАНОВ
руководитель проектов КБ Стрелка, выпускник Института медиа, архитектуры и дизайна

1. Урбанизм — это довольно многогранный термин, который в себя включает все, что происходит с городом. То, что происходило раньше или планируется в будущем. В целом, присутствует вольная интерпретация. Например, то, что так любят западные исследователи и фотографы в России, — советское наследие, устойчиво называют soviet architecture monuments, soviet cosmic architecture и так далее, то есть словом «архитектура». Хотя в советском наследии подход к городу в силу централизованного планирования был единым, то есть как раз урбанистическим. А те изменения, которые сегодня происходят с российскими городами (озеленение площадей и улиц, развитие парков и набережных, инициирование проектов вместе с горожанами) уверенно называют «урбанизмом», хотя для этого есть специфические термины — дизайн улиц (street design), ландшафтный дизайн (landscape design), партисипаторное проектирование (participatory design), краудсорсинг и т.д. Но вообще на вопрос «что такое урбанизм» хотят ответить многие, — в Голландии даже есть целый журнал, Monu, каждый номер которого посвящён новому «урбанизму». Последний, например, — независимому урбанизму (http://www.monu-magazine.com/).

2. Это универсальная терминология, которая уместна к использованию как в Москве, так и в любом другом городе и стране.

3. Не вижу его размытости, скорее, как любая большая дисциплина, урбанистика состоит из множества областей знаний.

4. Разница невелика: термин урбанизм, — это прямое заимствование от urbanism, а урбанистика — это русское название дисциплины.

5. Это эрудиты, которые помимо основополагающих знаний о планировании и архитектуре, должны быть хорошо знакомы с политикой, медиа, экономикой, модой и другими сферами, формирующими современный город.

6. Первый — термин из советского градостроительства, второй — более современный. Отличие заключается в тех инструментариях, которыми обладали профессионалы вчера и сегодня и степени развития городской культуры, с которой они работают.

ОЛЕГ ПАЧЕНКОВ
социолог-урбанист, директор Центра прикладных исследований при Европейском университете, сооснователь института урбанистики SREDA

1. Когда меня спрашивают, что такое урбанистика, я обычно говорю, что это образ мысли и образ действия. Образ мысли, который предполагает междисциплинарное мышление и комплексное видение города. Образ действия, который направлен на сотрудничество с представителями других дисциплин применительно к городу.

2 и 3. Термин прижился, наверное, потому, что было стремление использовать новое слово, подчеркнуть отличие от других профессиональных подходов, которые обычно применялись к городу. Скажем, было желание отделиться от градостроительства, которое существовало в Советском Союзе. Наверное, ключевое отличие урбанистики — это бОльшая гуманистичность, бОльшее внимание к человеку и бОльшая связь с социальными науками, с одной стороны. С другой стороны, напротив, реальной практике, которая у нас сложилась вокруг «урбанистики», очень не достает связи с социальной наукой. Это кажется парадоксом, но в действительности у нас урбанистикой больше занимаются как правило архитекторы, которые довольно мало работают вместе с социологами, антропологами, психологами.

Карьера этого термина в России сложная — сначала, когда он только появился, он был мало кому понятен и звучал загадочно. Потом, во время урбанистического бума в 2005-2006 годах, это понятие было девальвировано — им активно пользовались, наделяя абсолютно разными смыслами и используя в разных контекстах. В итоге люди перестают понимать, что оно означает и как его следует использовать. В какой-то момент в профессиональных кругах появилась такая шутка — по аналогии с ироничным английским выражением «the F word» появилось «слово на букву У», которым лучше не пользоваться. Фактически же речь шла о том, что не надо говорить «я урбанист» — это бессмысленно, а надо каждый раз определять, что вы имеете в виду. Само по себе это слово ничего не означает, потому что может означать все, что угодно. Что произошло дальше, на мой взгляд, было еще хуже — кажется, это было связано с деятельностью «Стрелки» в Москве и с их скандальными проектами реализации пешеходных зон, которые в дожди затопило совершенно, т.е. с проектами очень сильно раскритикованными и продемонстрировавшими недостаточно высокий уровень профессионализма людей, которые себя именуют профессиональными урбанистами.

И с тех пор, если не в обыденном сознании, то в интеллектуальных кругах слово «урбанистика» стало однозначно ругательным. Сейчас под урбанистом понимают малообразованного человека с претензиями на изменение города, в лучшем случае – архитектора, в худшем случае — неизвестно кого с никаким образованием, чья деятельность вообще ни с какой дисциплиной не связана. Но при этом такой человек пытается пролезть повсюду, абсолютно не понимая, что делает, и менять города, в которых нам после всего этого жить. Появилось неприятие и опасение. Но, на мой взгляд, такое позиционирование урбанистики — странно. Я всегда говорю, что «урбанист» – это только приставка к другому дисциплинарному бэкграунду. Нельзя быть «просто урбанистом» — это не дисциплина. Но можно быть «социологом-урбанистом», «архитектором-урбанистом» и т.д. Урбанист — это человек, имеющий какое-то основное образование и применяющий его в области, связанной с трансформацией городов.

4. Мне кажется, это лингвистические вещи. Урбанизм — это процесс, то, что происходит с городами. Хотя нет, это скорее урбанизация. Трудно сказать. Наверное, все же «урбанизм» — это совокупность современной городской культуры. Необязательно в высоком смысле, но, прежде всего, повседневной культуры, ее паттернов; т.е образа мысли, действий, жизни современных горожан. А «урбанистика» — это профессиональная деятельность, связанная с работой с городом.

5. Во-первых, это готовность работать совместно с представителями других профессиональных цехов над городом. Во-вторых, способность это делать. К сожалению, мы, в силу узкой дисциплинарности образования, просто не умеем работать с другими специалистами. Мы не знаем их профессионального языка, не понимаем их образа мысли, и потому совместная работа складывается очень тяжело. Как правило, каждый делает отдельно свой кусок, и сшивка потом происходит механистически — и результат получается довольно низкокачественный.

Эти два навыка подразумевают третий — комплексное мышление о городе как о сложном механизме, в котором взаимоувязано огромное количество факторов, параметров, измерений.

6. Все очень сильно зависит от контекста — эти слова могут обозначать одно и тоже. Тем, чем у нас занимаются урбанисты, в Европе и в США занимаются архитекторы или те, кого именуют urban planners (то есть городские планировщики). Другое дело, что городского планировщика можно и следует научить мыслить комплексно — в Европе, и в США в последние лет 50 именно этим и занимаются. Если взять российского городского планировщика, то он, скорее всего, комплексным мышлением как отличительной чертой урбаниста не обладает. Название профессии то же, но содержание, практика, образ деятельности — другие.

Еще по теме:

Urban Talk

Urban Talk: разговор об урбанистике. Часть 2.

Архитекторы

«Архитектурный год». Public talk с Владимиром Плоткиным.

АРТ-ПОДКЛЮЧЕНИЕ от «Шнейдер Электрик».

Урбанисты

Новые урбанисты: «Важно не зацикливать тему урбанистики в научных кругах или в деловом сообществе».

Urban Talk: разговор об урбанистике. Часть 2.

Оставить комментарий