Urban Talk: разговор о благоустройстве

1. Что вы понимаете под словом «благоустройство»?

2. Какую городскую среду, на ваш взгляд, можно назвать комфортной?

3. Без каких базовых параметров не обойтись при создании проекта благоустройства? 

4. Как вы относитесь к идее общих стандартов для проектов благоустройства?

5. Насколько важны дух места, идентичность определенного места? Кто должен заботиться об их сохранении, если об этом не думает ни проектировщик, ни подрядчик, ни заказчик?  Как вписываются в понятие «благоустройства» защита культурных ценностей?

6. Какие механизмы, на ваш взгляд, способны привести к созданию эффективных коммуникаций между теми, кто влияет на изменения городской среды – власти, город, локальные сообщества, архитекторы, проектировщки, застройщики, девелоперы?​

Анна Адасинская
партнер и главный ландшафтный архитектор ландшафтного бюро "Адасинская & партнеры" (г. Берлин)

​1. Минимальное определение понятия благосустройство — это когда человек идет по улице и ему ничего не мешает. Нет заборов там, где их не должно быть. Нет луж, грязи, странных, кричащих, отвлекающих и никому не нужных объектов. Достаточно освещения и можно беспроблемно просто идти. Это благоустройство. Дальше, понятное дело, начинаются аспекты комфорта — деревья, чтобы не было жарко летом, кустарники, которые радуют глаз, газончик, лавочка, чтобы посидеть, различные функции типа детской площадки или спортивной. Но это уже роскошь. Сначала должно быть возможно беспрепятственно и удобно пройти не испачкавшись.​ Если, к примеру, детская площадка есть, но к дому можно подъехать только на танке, то это очевидно отсутствие благоустройства. Ибо не обеспечена базовая функция.

2. Это среда "благоустроенная". Среда, где человек может совершать все те действия, которые он обычно совершает на улице, и это ему удобно. А еще лучше, когда пространства приглашают его к определенным занятиям. При этом комфортная среда может быть какой угодно. Это вопрос функции. Если у вас есть полянка, чтобы загорать, то она должна быть солнечная. А если маленькие дети играют на площадке, то лучше, чтобы там все же была полутень и т.д. То есть понятие комфорта везде разное. Лавка может быть признаком комфорта, потому что на ней можно отдохнуть. Но если это такое место, где собираются маргиналы и мешают прохожим или жителям близлежащего дома, то возможно лавочку лучше бы и убрать. И то и другое будет комфортом.  ​

​3. Вообще-то любой проект благоустройства содержит очень мало параметров. Он всегда состоит из покрытий, растений и малых архитектурных форм. Вот собственно и все. Только их выбор, сочетание и распределение в пространстве создает собственно то самое благоустройство. То есть вопрос не «что?», а «какие?» и «в каком сочетании?». Ответ на этот вопрос всегда вытекает из конкретной ситуации и задач. Он может быть очень разным. Но лично для меня в любом проекте главное и необходимое — это деревья. Они растут медленно. В российских городах ситуация с деревьями очень плохая на данный момент. В существующей застройке посадка деревьев сильно затруднена различными нормами и подземными сетями. Поэтому, чем больше деревьев будет посажено, тем лучше. В любом случае.​

4. Я не большой сторонних общих стандартов. Я больше за то, чтобы общий стандарт был введен на обучение. Тогда специалисты сами будут тем самым стандартом. Но решения смогут принимать дифференцировано. ​Потому что у нас застройка в городах очень нестандартная. А какой нестандартный климат! О каких же стандартах в благоустройстве может идти речь? Да, можно сформулировать такие стандарты для одного города. В Швейцарии подобные примеры есть. В Берлине — частично. Но там скорее стандарт относится к выбору плитки для тротуаров, мебели и принципу посадки аллей. Да и то, в основном, в центре — чтобы выглядело единообразно. Но архитектор в праве изменить этот стандарт, и если проект согласуют, то все в порядке. Что касается России, мы, на мой взгляд, еще не готовы к тому, чтобы этот стандарт сформулировать. Я бы больше сконцентрировалась на воспитании нового поколения ландшафтников. Настоящих. Дала бы им возможность проектировать и совершать ошибки. Как, например, в Казани. Со временем у них появился бы практический опыт, и тогда может идти речь о каких-то правилах и стандартах. Потому что основаны они будут на реальной жизни.   

5. В благоустройство защита культурных ценностей отлично вписывается. Проблемы больше с архитектурой. Это на ней пытаются заработать. Не вижу совершенно никаких сложностей с сохранением духа места в смысле открытых пространств. Но если девелопер или город уже все разрушил, то, конечно, поздно с ландшафтниками это решать. ​Заботится о сохранении должны все. Наверное самое важное — охранный статус, который выдается государством. Потом эксперты. В принципе, все так и происходит. Просто какие-то объекты статуса не имеют. Это уже на совести всех участников. Однако первый шаг всегда должен идти от государства. Оно должно быть оппонентом коммерческим организациям в этом вопросе. И оно должно диктовать правила игры.

6. Я бы сказала, что на данном этапе самая большая проблема заключается в том, что девелоперы не обязаны работать с ландшафтником. Они не обязаны и не делают. Экономят. Обязать их может только государство. Ну а потом... потом уже все на совести самих девелоперов и ландшафтника. Как пойдет. Но свести их вместе, заставить работать вместе — это задача государства. Что касается городских проектов... тут, конечно, совсем беда. Система тендеров не ведет к заключению оптимальных контрактов. Она ведет к очень и очень странной ситуации. Проблема в том, что сообщества ландшафтников пока настолько малы и в них так мало специалистов, которые занимаются городом, что с их стороны происходит очень мало каких-то попыток изменить ситуацию. Да и если бы они были. Я не уверена, что эти сообщества в состоянии разработать дургую систему. Каким именно образом контракты должны попадать в руки настоящих профессионалов и как сделать так, чтобы различные лобби не встревали в их работу и не мешали реализовывать проекты так, как это должно происходить — это мне не ведомо. Я вижу проблему в том, что среди принимающих решения нет ландшафтников. Но я не понимаю, как ее решить, потому что если в этих структурах появятся такие специалисты, то работать будет некому. Возможно одним из решений была бы поддержа тех, кто все еще пытается выживать в этой сфере и честно строить качественные объекты. Поддержка такая, чтобы они смогли развиваться, нанимать сотрудников, обучать их (потому что ВУЗы это делают очень плохо) — а сами смогли бы освободить время для работы в различных городских структурах. Возможно это было бы решением. Но это сложный вопрос, и проблема комплексная.

Евгений Будник
депутат,
Председатель комиссии по строительству, реконструкции и благоустройству
в Совете депутатов муниципального округа Басманный, кандидат в мэры города Москвы 

1. Реализация комплекса мер, с целью улучшения какой-либо территории. Эти меры могут быть разными, в зависимости от особенностей и предназначения территории.

2. Это такая среда, в которой оптимально учтены интересы автомобилистов, пешеходов, семей с детьми, молодежи, пенсионеров и т.д.

3. Проект должен соответствовать месту, где его планируют реализовать и учитывать интересы тех, кто этой территорией будет пользоваться.

4. Москва уникальный город, с разнообразной застройкой (исторической, современной, типовой, элитной, малоэтажной, высотной, с дворами и без дворов и т.д.) и разными территориями (общего пользования, придомовые, скверы, парки, бульвары, старые и новые площади, проспекты и т.д.).

Общие стандарты ко всему городу, из-за его уникальности, применить нельзя. Можно применять общие требования к качеству, санитарным нормам, учёту интересов пользователей и особенностей территорий.
 

5. Для меня, как человека, выросшего в районе Покровского бульвара, Ивановской горки, Чистых прудов и с детства полюбившего книгу «Москва и москвичи», важность духа места и сохранность идентичности определенного места — не пустой звук, а само собой разумеющийся факт.

По идее, заботиться о сохранении должен Департамент культурного наследия, но он почему-то от этого самоустранился. Если брать центральную часть города, то сейчас благоустройством занимается Департамент ЖКХ, управы, префектуры, ГБУ «Автомобильные дороги» и т.д. То есть все те, для кого сохранение и защита культурных ценностей — далеко не первоочередные задачи.

В итоге мы видим, как в городе становится "чистенько" и "красивенько", но часто теряется уникальный дух места, пропадают важные детали, изменяются исторические ландшафты и т.д. Всё становится подчинено тому самому стандарту благоустройства, который не везде применим, особенно в центральной части города.

Власти говорят, что возвращают городу исторический облик. Но что значит, на мой взгляд, вернуть исторический облик, например, Покровке? Сейчас там уложили плитку, которой никогда не было и установили "типа" исторические фонари, но такие, которые там никогда не стояли. Вернуть исторический облик Покровке — это значит вернуть или восстановить какие-то важные детали, где-то лепнину, где-то чугунное крыльцо, где-то гранитные отбойники для карет, где-то исторические вывески и т.д., реконструирующие временные пласты этого места.

Если городские власти не хотят сами заботиться о сохранении или воссоздании идентичности определенных мест, то они должны привлекать к разработке и контролю за реализацией проектов благоустройства общественные организации, такие как «Архнадзор» или «ВООПИК», а также отдельных специалистов в той или иной области и просто жителей города, неравнодушных к его истории.

Сейчас этого, к сожалению, не происходит.

6. Механизмы уже есть, просто у власти пока нет желания их запускать.

Андрей Перминов
старший аналитик КБ "Стрелка"

1. 
Если попытаться обобщить, то благоустройство — это набор планировочных и пространственных решений для открытых городских пространств.

Это понятие, по-большому счету, используется и применяется только в России — его появление связано еще с реалиями Российской империи, но мы очень часто его понимаем слишком узко именно в силу специфики советского подхода. Для большинства благоустройство — это лавочки и плиточка. На самом же деле, за этим стоит нечто большее — начиная от проектирования и заканчивая строительством. Сейчас в России под благоустройством понимают то, что во всем мире называют urban design.
 

2. Если говорить про качественную городскую среду, я бы просто использовал определение, которое мы сформулировали с коллегами — это пространство, где тебе безопасно и комфортно со всех точек зрения (шума, температуры, комфорта передвижения). Качественная среда должна еще обязательно отражать идентичность места и подразумевать разнообразие функций использования. 

3. Это безусловно безопасность, удобство передвижения и какое-то функциональное наполнение — hardscape —  который способствовал бы появлению разных видов использования этого пространства. Важный момент — всех этих пунктов можно достичь,  не затрачивая каких-то огромных средств на благоустройство.

4. Во-первых, стандарт не вполне удачное слово, хотя оно надежно закрепилось в языке. В России то, что называется стандартом, ассоциируется с ГОСТами . Стандартизированный — это, грубо говоря, одинаковый. То,  что делаем мы в КБ Стрелка и называем стандартом  — это стандартизация подхода.

Стандарт здесь выступает как инструмент снижения расходов. Для больших городов, где множество пространств, индивидуальный подход — это супер-дорого. У маленьких городов другая ситуация:  у них меньше бюджет, и нет возможности постоянно разрабатывать индивидуальные решения. На мой взгляд, стандарт в первую очередь нужен для того, чтобы повысить качество проводимых работ  и одновременно снизить их стоимость. Конечно, стандарт должен быть инструментом для принятий решений для городских властей, инструментом административного и гражданского контроля. Для проектировщиков — инструментом, с которым они могут работать, для горожан — просветительским документом.

5. Если продолжать разговор о стандарте, то он описывает общие подходы, но ни в коем случае не ограничивает художественную, архитектурную составляющую — ее архитектор должен обязательно учитывать. Дух места никто никогда не отменял — поэтому идентичность стала одним из критериев качества. Стандарты регулируют не столько облик, сколько технические характеристики. В рамках той стандартизации, о которой мы говорим—– не причесывания всего под одну гребенку, а просто установка каких-то технических требований — в любом случае есть место для уникальных объектов. Грамотно составленный стандарт оставляет место для этих вещей.
За сохранение идентичности должен отвечать архитектор. Наш стандарт разработан таким образом, что им может воспользоваться и проектировщик, но при этом участие архитектора никто не отменял. Сейчас мы продвигаем идею, что на предпроектных стадиях — создания видения и концепции — должны обязательно проводиться обсуждения с жителями.  Даже если есть стандарт, который регулирует те или иные технические моменты и позволяет делать типовые проекты.

6. Иных механизмов, кроме диалога и готовности всех к открытости быть не может. Вопрос — на каком этапе он должен происходить, и нам кажется, что чем раньше — тем лучше. От кого должна исходить инициатива, совершенно неважно — это встречные потоки, идущие сверху и снизу. Иногда жители видят свои локальные проблемы, но не видят картину целиком — и наоборот.

Александр Пищальников
дизайнер, гражданский активист района Тропарёво-Никулино (г. Москва) 

1. Благоустройство — это создание удобной, аккуратной, приятной для глаз городской среды. То есть приведение в надлежащий порядок любых городских пространств между домами — дворов, улиц, бульваров, площадей.

2. Комфортная городская среда удобна, функциональна и эстетична. В Москве я не знаю мест, которые можно было бы обозначить как эталонные. Наверное, тут стоит говорить даже не о конкретных местах, а о разных подходах к городской среде. В любимой мной Германии подходы почти всегда и в технологическом плане продвинутые, и в социальном плане адекватные. В Москве либо недостаточно средств, либо достаточно, но расходуются они неразумно, и, как правило, без учета реалий. Исключений, когда какую-нибудь площадь, двор или сквер сделали прилично, довольно мало.

3. К любому проекту благоустройства требования должны быть одни и те же — прежде всего, архитектурно-планировочная и инженерная корректность проекта. Любое место должно быть прежде всего удобным для людей, которые им пользуются — эргономичным, можно сказать. Все должно соответствовать существующим реалиям. Проект не должен быть в первую очередь полем для творческого самовыражения ландшафтного архитектора. Проект должен делаться не только для удовлетворения запросов формального заказчика — в фокусе должны быть горожане, которые этим местом будут пользоваться.

Кроме того, есть принципиальная разница между созданием какого-то нового пространства и обновлением, реконструкцией уже существующего. Проект реконструкции уже существующего, обжитого места  должен начинаться с изучения сложившихся реалий, практик использования данного места горожанами.  Следы этого использования всегда можно увидеть или узнать путем опросов — без этого реконструкцию начинать нельзя. У нас об этом забывают практически всегда.

4. Я думаю, что идея общих рекомендаций — это хорошо. Но это должны быть именно рекомендации, а не ультимативные, единые для всех мест требования. Городская среда должна быть разнообразной. И если в одном районе или дворе используются бордюры одного типа, а в другом — другого, в этом ничего ужасного нет. Главное, чтобы все это было достойного качества. А вот когда всему городу навязывается некий единый шаблон для всех элементов — это плохо, потому что получается слишком однообразно и при этом нежизнеспособно. Поддерживать в течение десятилетий состояние множества объектов согласно некоему единому предначертанию невозможно даже в более хорошо организованных странах, чем Россия, в более цивилизованно управляемых городах, чем Москва.

Обязательными к повсеместному исполнению должны быть только технические стандарты инженерных работ по городскому благоустройству — в таких-то местах стоки, в таких-то — понижения тротуаров, и т. д.

5. Проектировщики, работая с существующим, освоенным жителями пространством, должны узнать про дух места как можно больше, не относиться к местным реалиям свысока. Необходимо выяснить, что ценно для пользователя, — дух места складывается из этого ценного.

В случае, если общественности представляют проект, в котором это все совершенно не учтено, то дело общественности (и, в идеале, местной власти) — вмешаться и требовать это исправить. Это то, что мы сделали в 2013-14 году в московском районе Тропарёво-Никулино — тогда над нашим микрорайоном угрожающе навис масштабный городской проект благоустройства общественных пространств, предполагающий уничтожение привычного устройства дворов и большого бульвара. Этот проект был сделан как будто для пустого места, и к тому же плохо. Мы приложили некоторые усилия, привлекли жителей и специалистов, ландшафтных архитекторов, сделали профессиональный альтернативный проект и убедили власти отказаться от принятого ими ранее проекта и сделать все по-нашему. И получилось хорошо.

В случае, когда речь идет о какой-то рутинной благоустроительной деятельности хозяйственного плана — я думаю, местному активу и местной власти нужно следить, чтобы в ходе такого бытового, повседневного благоустройства не происходило ползучего, незаметного ухудшения пространства.

Я бы вообще исходил из того, что весь город является культурной ценностью. Городской культурный объект — это не только что-то незаурядное, особо ценное, рядовые элементы города тоже относятся к этой категории. Своеобразие города, дух места складываются не только из каких-то выдающихся элементов. Например, покрытие тротуара — это в значительной степени техническая вещь, но оно тоже определяет дух города, как знаменитая шестиугольная плитка в Барселоне, серые бетонные квадраты мюнхенских улиц или традиционное мощение большими каменными плитами в Берлине и Лейпциге. В Москве таким вполне может стать, например, новое мощение светлым гранитом в центре города — если не покрошится в ближайшие пару лет.

6. Трудно дать общий ответ — это зависит от того, как в данном конкретном обществе устроена власть. Для нынешних российских реалий советовать что-то вообще трудно — потому что на примере московской практики мы видим, что городская власть всячески уклоняется от диалога с жителями. На мой взгляд, все публичные механизмы учёта мнений москвичей, такие как «Активный гражданин», слушания и обсуждения с участием жителей, устроены так, чтобы мнения жителей не знать и не слышать – скорей, они нацелены на имитацию и фальсификацию мнений жителей. Реальный диалог, к сожалению, почти невозможен. Потому что он означает участие жителей в принятии решений, их реальное представительство, что подразумевает также честные выборы и политическое разнообразие — всё то, чего сейчас нет в России.

Но есть один момент, который можно исправить при любой власти. Сейчас в Москве благоустройство находится под пятой отрасли ЖКХиБ. Благоустройством ведают хозяйственники. Возможно, они в состоянии прекрасно обеспечивать город теплом и водой, но, когда эти же люди начинают планировать благоустройство, получается плохо. Чтобы создавать качественные планы развития городской среды, городскому управленцу нужно быть не только хорошим завхозом, но и хорошим гуманитарием (чего в Москве не наблюдается ни на каком уровне городского управления). Недавно в одном выступлении я выдвинул такой тезис: «Благоустройство — деятельность в области культуры, а не хозяйства». Пока благоустройство не будет пониматься как явление культурной, гуманитарной сферы, и соответствующими структурами управляться, ничего хорошего получаться не будет.

Надежда Снигирёва
архитектор, сооснователь архитектурного бюро «Проектная группа 8» (г. Вологда)

1. Мне кажется, что это определенный набор действий по преобразованию какой-либо среды — чаще всего, физической. Если мы посмотрим на слово «благоустройство» – без приставки «территорий», «жкх», «общественных пространств» — это, вроде бы, осознанные действия с целью изменения ее качеств, ее улучшения. Поскольку слово «благо» тут присутствует, мы как будто подразумеваем, что, производя эти действия, мы должны обязательно достичь блага. Хоть меня и коробит немного это слово, мне кажется, что оно очень хорошее – хотелось бы концентрироваться вокруг производства блага и разбираться, кто его производит, зачем и для кого.  

2. Понятие «комфортности среды» может быть разным для городов и небольших поселений, но они всегда формируются вокруг потребностей человека.

Конечно, можно сказать, что комфортная городская среда — это безопасная среда, доступная, экологичная, с хорошим качеством покрытий, освещения, озеленения и т.д. Но, мне кажется, что это более объемное понятие, которое также затрагивает и культуру жизни в городе, и блага, которые делают жизнь человека проще и помогают в общем развиваться. Это баланс между достаточно сложными понятиями, связанными и с культурой, и с какой-то базовой историей – например, транспортная система, обеспеченность социальной инфраструктурой. Доступен ли тебе город с позиции того, сколько стоит в нем жизнь? Есть ли в нем работа? Есть ли в нем возможность учиться, заниматься собственным развитием и узнавать что-то новое? Есть ли в нем возможность для воспитания детей и заботе о пожилых людях? Какое влияние город оказывает на здоровье людей? Развиты ли в нем сообщества и взаимодействие между людьми? Сохраняется ли исторический контекст и идентичность? Ограничиваясь только физическими параметрами, параметрами безопасности и доступности или эстетическими представлениями, мы теряем вещи, связанные с другими качественными параметрами среды, которые иногда довольно сложно измерить количественно.  

3. Первое — это изучение контекста, его детальный анализ. Второе — это формирование сценариев использования пространства, которые помогут активировать территорию. Классический метод благоустройства, который существовал у нас последние лет десять, отличался взглядом на общественные пространства как на штуку, где надо просто поменять плитку и поставить скамейки. Сделать сцену, чтобы на ней проходили мероприятия. Сегодня мы понимаем, что в общественных пространствах важны социальные аспекты — принцип соучаствующего проектирования, вовлечения. Без прямого участия людей получается, как правило, формальный проект.
Я очень люблю категории доступности среды —  физическую, социальную и экономическую. Мне кажется, они очень важны. 

Хочется сказать банальную фразу про комплексный подход, но на самом деле это про другое – когда мы смотрим на пространство, на благоустройство в рамках города в целом, оцениваем общий контекст. Мы должны понимать, как мы будем управлять пространством, когда оно уже будет создано. Как мы будем его содержать. Какое событийное наполнение необходимо. Сколько нам все это будет стоить и кто будет этим заниматься. Если мы не осознаем, какие там есть субъекты, то мы, может быть, и получаем хороший проект на бумаге, но совершенно другую реальность.  
 

4. Конечно, стандарт стоит сделать — но надо понимать, что стандартизируется, и зачем. Мне кажется, что стандарты могут задавать какие-то минимальные качественные параметры среды и транслировать общие ценности, общую норму. Мы говорим, что ниже определенного уровня не падаем –  хуже, чем вот так, делать нельзя, и при этом определяем стоимость проекта. Мы понимаем, что квадратный метр благоустройства территории с определенной стоимостью должен быть таким, потому что это эффективно (или нет). При этом надо понимать, что нельзя стандартизировать в стиле «все скамейки обязательно должны быть красными» – это будет жутковато, отбросит нас лет на 30 назад. Надо оставить людям возможность для того, чтобы они могли сделать лучше, если у них есть инициатива — стандарт должен быть гибким документом, регулирующим качественные параметры среды.

5. Мне кажется крайне важным отмечать дух места и идентичность как ценность — особенно в эпоху тотальной стандартизации. Дух места иногда проявляется физически в пространстве, но, как правило, он неуловим. Важный инструмент, который позволяет выявить эту ценность — это работа с людьми. На мой взгляд, это критически важно — можно просто производить пространство, а можно создавать места, которые как раз обладают собственным духом и атмосферой, которые люди будут действительно любить. Можно заложить диалог с жителями в алгоритм работы с пространством хотя бы на этапе предпроектных исследований и разработки задания на проектирование. Простой диалог может дать многое, если начинать проекты с него, а не тупо действовать по принципу «люди ходят по этой дорожке – прокладываем здесь дорожку».

Есть явные ситуации, когда мы действительно имеем дело с признанным объектом наследия. Чаще всего спорные ситуации возникают, когда объект не признан, но он может быть выявлен. Это вопрос того, как в городе относятся к исторической среде, как это отношение выражено законодательно, как оно регулируется на уровне субъекта. Мне кажется, что документы или стандарты, регулирующие процесс благоустройства должны были бы описывать это все очень детально. А муниципалитеты в идеале разрабатывали бы стратегии. Грубо говоря, чтобы в городе все договорились, что считать ценностью, по каким принципам развивать город и к чему стремиться, и никакой следующий мэр не будет по-новому все сносить.

Второй момент — когда мы говорим про какие-то объекты более тонкие, чем объект культурного наследия. Например, Набережные Челны в Татарстане — это молодой город, отражающий принципы и культуру модернизма, с удивительно пассионарными людьми, которые в общем-то самостоятельно строили свой город. Здесь большое значение имеет, опять же, работа с контекстом, его трансляция — и вообще представление о том, что мы будем понимать как ценность, когда мы производим пространство (создаем место). Ценности пропадают, потому что они не признаются как ценности вовремя — и часто общественность начинает выступать как сила, которая эти разрушительные процессы пытается остановить.

6. Соучаствующее проектирование как подход может быть этим способом. Первые его две очень важные  стадии — предпроектные исследования и разработка ТЗ. Cоучаствующее проектирование работает как механизм, при котором мы в процессе разработки вкладываем возможность для разных стейкхолдеров (либо для разных заинтересованных в проекте людей) по-настоящему участвовать в процессе принятия решений. Мы меняем отношение к проектированию – от представления о нем как о финальном чертеже к пониманию проектирования как процесса развития территории, который к тому же открытый и строится в режиме диалога. Это значительно упрощает коммуникацию всех стейкхолдеров.

Когда оператором благоустройства являются власти, мы можем создать здесь инструменты для участия — создание новых форматов, и интеграцию этих форматов в цикл проекта. Важно не давить инициативу горожан, упрощать какие-то процессы согласования, запустить программу городских грантов, создавать специальные программы для развития среды, когда люди сами начинают выступать как субъекты развития этой среды. Чтобы создавать место, а не пространство, нужен субъект — а им постоянно не должен выступать город или власти, должно быть партнерство и место для низовых инициатив.

Есть один важный момент. Правила благоустройства город вроде бы определяет сам, но при этом  проходит кучу согласовательных инстанций с субъектами — и получается,  у города не так много реальных инструментов что-либо регулировать. В Вологде пытались принять свой собственный стандарт благоустройства, но не смогли –—юридически это может сделать только Вологодская область. У нас достаточно слабые муниципалитеты — зачастую силы, которые определяют судьбы тех или других городов и территорий, сосредоточены не только в городе. Это очень демотивирует, когда мы говорим о вовлечении жителей  и они (в своем же городе) не могут ни на что фактически повлиять. К тому же у нас довольно слабое в плане маневрирования муниципальное управление — и это провоцирует существенное снижение доверия со стороны горожан, и чудовищно усложняет коммуникацию внутри самого города. А именно доверие является основой для любого взаимодействия. 

Еще по теме:

Urban Talk

Urban Talk: разговор об урбанистике. Часть 2.

Urban Talk: разговор о благоустройстве. Часть 2

Архитекторы

Ирина Коробьина: «Как менялся музей?»

Kleinewelt Architekten об экспозиции во флигеле «Руина».

Урбанисты

Лучший урбанистический форум Земли?

Urban Talk: разговор о благоустройстве. Часть 2

Оставить комментарий